Флэшмен в Большой игре

— Но если я пойду туда под белым флагом и потребую личной аудиенции с рани…

— Пхе! А кто тут говорит о белом флаге? Конечно же, это сразу испортит все дело — ее люди поймут — что-то затевается. — Роуз похлопал по столу, широко усмехаясь мне и прямо-таки раздуваясь от сознания своей сообразительности. — Разве я не говорил, вы — настоящий козырь? Вы не только хорошо знаете принцессу, вы еще и один из тех немногих людей, кто может пробраться в Джханси и предстать перед ней под видом туземца! — Он засмеялся, откинувшись на стуле. — Разве вы не проделывали это уже много раз? Ну же — уже весь мир знает про то, как вы провели Каваноу из Лакноу! Знаете, как вас теперь называют в Бомбее? Пуштун с Пэлл-Мэлл!

Бывают времена, когда вы вдруг понимаете, что бороться уже абсолютно бесполезно. Сначала Палмерстон, затем Аутрам, а теперь вот Роуз — и это только последние в длинной череде бешеных энтузиастов, которые время от времени решают, что я — именно тот человек, который им необходим для какой-нибудь чудовищной авантюры. Я сделал слабую попытку отвертеться, говоря, что у меня не успеет отрасти борода, но Роуз решительно отверг эту отговорку, сказав, что борода не имеет значения, налил мне бренди и начал излагать свой идиотский план.

В общих чертах он заключался в том, что уже было описано выше — я должен был убедить Лакшмибай в мудрой необходимости сдаться (чего, как я полагал, она никогда не сделает), и если она согласится, то разъяснить ей, что она должна сделать попытку прорваться через якобы неохраняемые с нашей стороны ворота Орча в тот самый момент, когда войска Роуза пойдут на приступ Джханси — это совпадение по времени, по словам генерала, было особенно важным и чем больше наша атака опередит попытку бегства принцессы, тем меньше подозрений останется у ее людей. (Я не видел, почему это так уж важно, но Роуз был одной из тех дотошных свиней, которые просто не оставляет вам шансов).

— А если она отвергнет наше предложение — а насколько я себе представляю, она так и сделает? — поинтересовался я.

— Тогда вы ни в коем случае не должны ничего говорить ей про ворота Орча, — отрезал он, — только если она согласится, вы сможете рассказать ей, как будет инсценирован ее «захват». Но если она откажется — что ж, у нее все равно останется шанс использовать последнюю лазейку для бегства, если мы ее оставим. Так что она в любом случае попадется к нам в руки, — самодовольно закончил он.

— А что будет со мной — если она откажется?

— Полагаю, — проговорил генерал, небрежно попыхивая сигарой, — что она попытается оставить вас в качестве заложника. Не думаю, что она пойдет на большее, а? В любом случае, — продолжал он, похлопывая меня по руке, — я знаю, что вы вообще не обращаете внимания на риск — я же видел вас под Балаклавой, клянусь святым Георгом! Вы слышали об этом, Листер? — воодушевленно продолжал он. — Этому красавчику недостаточно было одной атаки — вместе с Тяжелой бригадой — он пошел еще и вместе с Легкой! И, знаете ли, он к тому же расхохотался, увидев мое восхищение. Вы бы и сами живот себе надорвали от смеха, глядя на это.

Вот так оно опять и случилось: впереди ад и обратной дороги нет. Мысленно я попытался прикинуть шансы, изо всех сил сохраняя спокойное лицо и прихлебывая бренди. Станет ли Лакшмибай слушать меня? Наверное, нет; она может попробовать бежать, когда все будет потеряно, но не сдастся сама, бросив свой город погибать. Что же она тогда сделает со мной? Передо мной, как на картине, всплыло смуглое лицо рани, улыбающееся мне приоткрытыми губами, когда я в первый раз обнял и поцеловал ее среди зеркальных стен; я вспомнил павильон, нет-нет, она не даст причинить мне вреда, если только сможет. Хотя… не она ли послала за мной этих душителей-тугов? Нет, это был Игнатьев. И все же была ведь еще резня в Джханси — насколько сильно рани замешана в этом? Кто знает, что творится в голове у этой индийской принцессы? Может, она так же жестока и вероломна как и остальные князьки? Я не мог ответить на этот вопрос, но мне придется узнать об этом, хочу я этого или нет. Я узнаю об этом сразу, как только снова встречусь с ней лицом к лицу — и тут на мгновение я почувствовал, как в груди у меня вспыхнуло горячее желание еще раз увидеть ее. Это продолжалось всего лишь какие-то секунды, а потом я со страху вновь взмок от пота.