Флетч

– Старый бродяга, которого зовут Ватсаяна. Думаю, ему никак не меньше тридцати пяти. Как ни странно, у него добрые глаза. Худой, как скелет. Местные подростки прозвали его Толстяк Сэм.

– Почему ты не сдаешь статью, если тебе так много известно?

– Потому что я не знаю, каким образом попадают наркотики к Толстяку Сэму. Не сходятся у меня концы с концами. Вроде бы он постоянно сидит в своей лачуге. Я следил за ним десять дней, но он лишь продавал, продавал, продавал. Я знаю, где он хранит товар. У него тайник в выбоине пляжной стены. Когда прошел слух, что запасы Толстяка Сэма подходят к концу, я тридцать шесть часов не спускал глаз с тайника. Толстяк Сэм не покидал пляжа. Никто не подходил к тайнику. Но через тридцать шесть часов у него вновь появились наркотики. И торговля пошла без всяких ограничений. Я ничего не могу понять.

– Ты проглядел курьера, вот и вся загадка.

– Благодарю.

– Ты занят этим делом уже три недели.

– Не так уж и долго.

– Почему бы не использовать то, что есть? Закрыть торговое предприятие Толстяка Сэма?

– При чем тут Толстяк Сэм? Через месяц все начнется сначала. Будь ты настоящим журналистом, Клара, поняла бы, что нельзя давать статью, не установив, кто снабжает наркотиками Толстяка Сэма.

– Mы должны где-то остановиться. То есть тот, кто передает наркотики Толстяку, сам где-то их получает. Или ты хочешь проследить всю цепочку до Таиланда или Пакистана?

– Возможно.

– У тебя есть фотографии Толстяка Сэма, продающего наркотики?

– Да.

– Давай их опубликуем.

– Ни за что. Ты получишь статью, когда она будет готова. По моему убеждению, цель журналиста состоит совсем не в том, чтобы засадить за решетку мелкую сошку, вроде Толстяка Сэма. Тем более что он будет на свободе через двенадцать часов.

– Френк волнуется.

– Успокоить его – твоя забота.

– Жаль, что не могу заказать себе сладкое.

Флетч ел клубничное пирожное с кремом.

– Ты не выполнил моего указания, – продолжала Клара. Флетч спокойно дожевывал пирожное. – Я не разрешала тебе приезжать сюда. Во-первых, мы хотим, чтобы ты оставался на пляже, пока не закончишь статью. Во-вторых, тебя могли раскрыть. Тот, кто снабжает наркотиками Толстяка Сэма, мог следить за тобой. Если он видел, как ты садился в «альфа-ромео» или... как там называется твоя машина, чтобы поехать в «Ньюс-трибюн», можно считать тебя мертвым.

– Хорошее пирожное. У меня «МG».

– Что?

– »МG».

– Я не понимаю тебя.

– Моя машина марка «МG».

– Ясно. Тебя могут убить.

– Сначала я привезу тебе статью.

– Ты полагаешь, что можешь вернуться на пляж?

– Безусловно.

– С тобой ничего не случится?

– Поедем вместе, и ты все узнаешь сама.

– Нет уж, спасибо. Но вот о чем я подумала, Флетч. Надо связаться с местной полицией и сообщить, кто ты, чем занимаешься на пляже.

Флетч положил вилку не стол и бросил на Клару испепеляющий взгляд.

– Если ты это сделаешь, Клара, то умрешь раньше меня. Это я тебе гарантирую.

– Мы отвечаем за тебя, Флетчер.

– Вот и отвечайте, черт бы вас побрал! Ты никому ничего не скажешь! Никому и ничего! О боже, ну зачем я согласился поговорить с тобой, ты же круглая идиотка!

– Хорошо, Флетчер, успокойся. Люди смотрят.

– Плевать мне на них.

– Я не буду звонить в полицию... пока не буду.

– Не только в полицию, вообще никому не звони. Если мне понадобится помощь, я найду к кому обратиться.

– Хорошо, Флетчер. Хорошо, хорошо, хорошо!

– Ты просто дура.

– Теперь последний вопрос... твоя «Бронзовая звезда»

– Что с ней?

– В твое отсутствие редакцию осаждали не только орды склизких адвокатов, нанятых дюжиной твоих бывших жен. Звонили с военно-морской базы.

– И что?

– Ты награжден «Бронзовой звездой».

– Давным-давно.

– Ты не получил ее.

– Совершенно верно.

– Почему?

– Ей не место в ломбарде.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Все эти побрякушки в конце концов оказываются там.

– Не понимаю, почему.

– У тебя нет разведенных жен.

– Ты должен получить «Бронзовую звезду».

– Никогда.

– Все уже решено. Церемония состоится в следующую пятницу, ровно через неделю, в кабинете командира военно-морской базы, и ты придешь туда в костюме, галстуке и ботинках.

– Какого дьявола ты лезешь в мои личные дела?

– Это не личное дело. Ты – И. М. Флетчер, ведущий журналист «Ньюс-трибюн», и мы хотим, чтобы в субботу ты застенчиво улыбался с первой полосы нашей газеты.

– Ни за что.

– Улыбаться ты будешь. Командир обещал нам полное содействие, даже согласился дать своего фотографа.

– Нет.

– И мы передадим этот материал во все интернациональные агентства, чтобы весь мир узнал о твоих подвигах и скромности, из-за которой ты столько лет не получал этот высокий знак отличия. Мы никому не скажем, что истинная причина кроется в твоем разгильдяйстве.

– Я не успею закончить статью о наркотиках.

– Ты отдашь мне все материалы вместе с фотографиями в следующий четверг, в четыре часа. Статья пойдет в воскресенье с маленькой сноской, в которой будет отмечено, что ее автору, журналисту «Ньюс-трибюн» И. М. Флетчеру в пятницу вручили «Бронзовую звезду».

– Ничего у вас не выйдет.

– Фрэнк так решил. Издатель с ним согласился.

– Мне все равно. Я возражаю.