Fleurs d'orange (СИ)

Сама церемония состояла в том, чтобы под музыку с самым благонравным видом спуститься друг за другом в зал по огромной лестнице. Мы шли с обеих сторон, так медленно, что каждый в зале имел возможность рассмотреть нас с ног до головы. Собственно, именно по этому я ненавидела эту традицию. И даже не потому, что боялась навернуть на этой шпильке и в разряд со всеми возможными традициями кубарем прокатиться по лестнице, застеленной красным ковром. Просто все эти мерзкие взгляды богатых людей, большую часть которых составляли спонсоры Академии, меня нервировали. Каждый раз когда спонсоры приезжали к нам с почетными визитами или смотрели, каких успехов мы достигаем на том или ином поприще, я хотела завыть волком или хотя бы заскулить щенком. Пусть я неблагодарная, раз стою сейчас в шикарном платье и с украшениями, оплаченными ими, но взгляды этих людей я ненавидела на физическом уровне. Они представлялись мне липкими и противными, как лапки паука. И вот теперь эти паучьи взгляды будут провожать каждый мой шаг, потому что я совершеннолетняя Кандидатка, и скоро я стану чьей-то.

Но церемония эта была не только для нас.

Ступая в холл, каждую из нас встречал один из Андабатов-Юниоров. Статные юноши по очереди подходили к лестнице, и свой первый шаг со ступеньки девушки делали, берясь за их руку, обтянутую черной кожаной перчаткой. Часто девушки заранее говорили им свои порядковые номера, которые они знали уже в возрасте шестнадцати лет и повторяли, наверное, как мантру, каждую ночь. И теперь они с нетерпением ждали встречи с теми, кому сказали заветное число. Если парни конечно не передумают встречать именно их. Но чаще это была лотерея: ты выходишь, тебя хватает под руку незнакомец в черном, он отводит тебя на место в зале, меняется музыка, и все пары начинают танцевать.

Андабаты — это, чаще всего, юноши, которые посвятили десять лет своей жизни обучению. Что это за обучение — я не имею ни малейшего понятия. Слухи ходят всевозможные, но, говорят, это реальная школа жизни и не все доживают до выпуска. Хотя, может это лишь кривотолки. Знаю только, что на обучение берут маленьких мальчиков, от восьми до четырнадцати лет. Поэтому сегодняшним, присутствующим в зале, выпускникам, от восемнадцати до двадцати четырех. Раньше в академии шутили, что меня должны были отдать не в женское учебное заведение, а в Андабаты. Я лишь отвечала, что охотно пошла бы туда, и не кривила душой.

Пока я размышляла над такими превратностями судьбы и не стоило ли мне сейчас стоять там в черной форме, в коридоре появилась мисс Маклаффин. В черно-коричневом классическом платье и, как всегда, суетливо-правильная. Ей одной удавалось сочетать в себе строгость и энергичность. Я любила ее, даже за все тумаки и нагоняи.

— Девочки-девочки, расходимся! Младшенькие, давайте в зал, через второй вход, пока я не передумала вас туда пускать! Выпускницы, ах, какие вы все красивые! Какие вы леди! Строимся девочки, мы уже скоро выходим! — Она осмотрела нас всех. — Все помнят свои номера? — Ответом ей было нестройное согласие. Девочки стали хаотично разбредаться по коридору, собираясь в шеренги. Я тоже двинулась вперед, но в мою руку вцепились мертвой хваткой. Обернувшись, я заметила Стеллу, она смотрела на меня испуганным взглядом, ее губы начинали подрагивать:

— Эй, ты чего? — Я ободряюще положила свою руку на ее ладонь.

— Я не могу. Я. Я в конце. Говорят, что в конце больше всего внимания. Я не хочу. — Я посмотрела на собирающуюся очередь. Мой номер был восьмой, а Стелла — двадцать вторая, замыкающая. Я снова глянула на поддавшуюся неожиданной панике подругу:

— Пойдешь восьмой? — Спросила я.

Та посмотрела на меня непонимающим взглядом.

— Восьмой это?.. Твой? — До нее медленно доходила суть моего предложения. — Ты что, нам влетит! — Ее серо-голубые глаза, похожие на облачка на небе, раскрылись еще больше и грозились вылететь из орбит.

Я дернула плечом, снова ощущая, какое оно непривычно голое.

— В этом хаосе никто не заметит, давай, вперед. — Я толкнула Стеллу к началу процессии, а сама замкнула ее. Благо, мисс Маклаффин была слишком воодушевлена происходящем, чтобы обратить на нас внимание. Ведь наверняка все эти цифры имели сакральный смысл, раз нам их навязывали два года. Но я уже встала в конце, сохраняя самый невозмутимый вид. Ко мне обернулась Альберта, явно ожидая увидеть перед собой Стеллу, как на многочисленных репетициях. Заметив меня, она приоткрыла рот от удивления:

— Элеонора? — Спросила она.

Я хмыкнула:

— Спасибо, Альберта, что к выпуску ты выучила мое имя. Я очень признательна тебе, честно. А теперь отвернись, а то не дай Бог пропустишь очередь и десять лет обучения пройдут даром.

Она обиженно надула губы и резко развернулась. Я не хотела ей хамить, но уже и мои нервы начали шалить. Странный вечер. Очень. И начало у него странное.