Fleurs d'orange

Реми явно не хотел встречаться со мной взглядом, но, все же, почувствовав мое внимание, поднял глаза. Уголок губы моего друга дрогнул, будто он находил ситуацию смешной и изо всех сил держался, чтобы не рассмеяться и не сострить в своем стиле. Реми всегда улыбался и видел юмор там, где его не было. В отличие от меня. Как мы вообще с ним сошлись? Помню, что я долго и упорно игнорировал его, как и всех окружающих. Но лишь Реми мое поведение не пронимало. Он был непробиваем в своем энтузиазме завести дружбу. На кой черт я ему сдался? Сейчас, стоя напротив него на ринге, я почти разозлился на этого парня. Если бы он не сунулся ко мне, если бы оставил в покое, если бы не поддержал меня и не стал моей правой рукой в нашем деле, если бы он… Не стал для меня лучшим другом…

В моей жизни было всего два человека, которых я мог назвать лучшими друзьями. Этан, которого я потерял десять лет назад, и Реми, которого я должен был потерять сейчас. Эленор я не мог ставить с ними в общий ряд, она была другая. Она не была мне другом, она… Сейчас это неважно.

Толпа снова завопила, требуя крови. Шум трибун, из фонового, превратился в нарастающий гвалт рассерженных голосов. Что они требуют? Не разобрать. Да и в гробу я видел все их слова. Кичливые ублюдки, все сплошь — трусы.

Абрахам посмотрел сначала на зрительный зал, взмывающий вверх вокруг арены, а затем снова на нас:

— Они заплатили не за то, чтобы вы смотрели друг на друга, как пара любовников. Деритесь.

Я не двинулся с места. Реми на секунду закрыл глаза и сделал короткий вздох. Когда он снова открыл их, он был полностью спокоен и решителен. Только вот решимость его была вовсе не нацелена на победу:

— Сделай это, Брендан. Ты должен выйти отсюда. Мы оба это знаем. Ты, не я.

Я все еще смотрел на Реми. Вот так просто? Он решил, что можект вверить свою жизнь мне? Чтобы я один продолжал наш путь? Вот же глупый щенок.

Медленно отвернулся от него к Абрахаму:

— Я хочу бросить вызов Защитнику. — Зал накрыла оглушительная тишина. Все замерли, жадно ловя мои слова и не веря в них. Кажется, в этой тишине я мог расслышать мерное биение моего сердца. Оно снова замедлялось, в ожидании схватки. Зверь зарычал. — Я вызываю на бой Абрахама Гривас.

Периферическим зрением я видел, как Реми, выйдя из оцепенения, дернулся ко мне, но я поднял правую руку, не давая ему сделать опрометчивого поступка.

— Это безумие, он сожрет тебя! — Рявкнул Реми.

— Подавится. — С усмешкой ответил я. Ни один мускул на лице Абрахама не дернулся, но я видел, что он не ожидал такого поворота событий. Он хотел видеть, как я всажу меч по рукоятку в грудь Реми, думая, что этим сломает меня. Но, как оказалось, я больше не могу терять друзей. Наверное потому, что я только недавно, 43 часа назад, нашел светлый проблеск надежды в своей жизни и не мог снова дать ему погаснуть, убив единственного, кто по эту сторону баррикады.

Поняв, что Реми не собирается уходить, я резко обернулся к нему:

— Убирайся. Прямо сейчас. Ты задерживаешь нас. Помнишь? У нас еще дела.

Реми будто не мог сделать ни единого шага, но Абрахам уже вырос рядом с нами, толкая его плечом:

— Шуруй отсюда, дитя Фортуны, тебе круто повезло. — Он встал лицом ко мне. — А тебе нет. Признаться, я думал, что ты умнее, Матео.

Не дожидаясь моего ответа, он резким движением оголил свой меч и вскинул его, приветствуя толпу:

— Вас ждет отличное зрелище! Я не буду убивать его быстро! — Зычно крикнул он, а его взгляд все больше наливался кровью, становясь почти плотоядным.

***

Расстояние между мной и Абрахамом постоянно менялось: метр, два метра, три метра, метр. Мы ступали по мягкому песку, и я постоянно уклонялся от выпадов. Абрахам будто проверял меня. Как тыкать палкой в гнездо с осами или змеями, проверяя, дразня, выжидая. Я бы лучше сохранил дистанцию, но рыжий демон был со мной не согласен.

В отличие от прошлых поединков, на этот раз никто не нарушал тишину. Будто они боялись пропустить что-то, если скажут одно лишнее слово. Когда в последний раз Юниор вызывал кого-то из Защитников? Не знаю, это явление слишком редкое. А когда он побеждал? Нет… Побеждал ли он вообще? Это возможно? Сейчас узнаем.

Сколько длилась наша битва? Наверное, долго, потому что жаркий и едкий пот уже застилал мне глаза. Противником воин был отличным, не зря он был одним из главнокомандующих. Что еще хуже, он был одним из лучших мечников. А правила не разрешали применять нам иные техники, кроме меча. И если я мог бы дать ему фору, сойдись мы в рукопашную, здесь мне стоило постоянно быть начеку.

Тут тактика Абрахама изменилась, возможно, он нашел мои слабые места, о которых не знал даже я. Он заставил меня уклониться от обманки и, заметив брешь в моей защите, он молниеносно ринулся вперед, пуская меч, как продолжение своей руки, вперед, в мое сердце. Этот удар почти застал меня врасплох, но я сумел в последний миг уйти корпусом в сторону, дав мечу вспороть черную форму.

— В следующий раз это будет твоя утроба. — Прошипел Абрахам.

Обычно я не отвлекаюсь на разговоры, но в этом случае его гнев был мне лишь на руку: