Флибустьеры против пиратов Карибского моря

И парочка сразу же перешла от слов к действию. Такого я у себя на родине не видел. Конечно, у нас много дрались, и бывало на улицах, но чтобы поединок начинался на пустом месте… то есть, я хочу сказать, без всякого повода… Между тем двое кабальеро выхватили шпаги и, несмотря на жару, стали орудовать ими с таким энтузиазмом, что меня, которого уже совсем разморило на солнце, даже бросило в пот. Между тем противники сцепились не на шутку. Я же, как и положено приезжему, стоял открыв рот, наблюдая за бесплатным представлением, пока один из них не получил укол в грудь. Он покачнулся, но устоял и, зажав рукой рану, продолжил. Через минуту получил еще один укол, потерял равновесие и, сделав несколько неуклюжих шагов, столкнулся со мной и повис у меня на руках.

– Спасибо за честный поединок, – сказал победитель, отсалютовав шпагой, а затем уже обращаясь ко мне: – Надеюсь, юноша, вы позаботитесь о благородном идальго, с кем я имел удовольствие сразиться, и передадите ему благодарность за то, что он развеял мои грустные мысли. Думаю, он останется жив, а если нет, то упокой бог его душу.

С этими словами он вытер клинок белым платком, вложил шпагу в ножны, повернулся на красных каблуках и гордо пошел прочь. Я же остался стоять в обнимку с его противником. Когда я взглянул на раненого, он уже закатывал глаза, потом у него изо рта потекла кровь и он отдал богу душу. Его смерть совсем не входила в мои планы, поэтому мне оставалось только опустить тело на землю и снять перед ним шляпу. В этой позе раскаявшегося грешника меня и застал патруль портовых альгвасилов.

– Сеньор, соблаговолите стоять на месте, назвать свое имя и объяснить нам, что тут произошло, – крикнул издалека мне сержант.

После того как я рассказал о том, что видел, командир дозора предложил мне пройти с ним в караулку для составления протокола и выяснения всех обстоятельств убийства.

– Но при чем тут я? Разве никто больше не наблюдал этот поединок? Допросите их.

– Многие видели, сеньор де Монтмор, что некий кавалер напал на мертвого сеньора, но никто толком не может его описать. Зато у вас весь камзол в крови, что служит определенным доказательством.

– Не хотите ли вы сказать, что это я убил этого сеньора…

– Кто знает, кто знает…

В этот момент откуда-то донесся страшный крик, и, пробившись сквозь окружившую нас толпу, влетел мой камердинер Николас. Он сбил с ног сержанта, выхватил из-за пояса пару пистолетов и закричал страшным голосом:

– Расступись, канальи, не то пристрелю!

Окружавшие меня альгвасилы отпрыгнули в стороны словно кузнечики, а Николас, схватив меня за руку, потянул за собой.

– Я так и знал, что вы снова влипнете в историю, молодой господин. Стоит мне только отлучиться, как вы сразу начинаете проверять на практике свое умение фехтовать. Ну скажите, зачем убили этого сеньора? Скорее всего вам не понравился его яркий плюмаж. Я тоже не одобряю подобные кричащие цвета, однако не считаю это поводом для поединка. Бежим скорее, мессир.

За нами слышался топот башмаков и крики стражников, пока мы не скрылись за какой-то оградой и не оказались в чужом дворе.

– Тут мы пока в безопасности, мессир, – сказал Николас. – Я все успел разузнать. В Испании любой преступник может укрыться в церкви, попросив убежища. Мы с вами сейчас находимся…

Запыхавшиеся, мы стали переводить дух и осматриваться. То, что мы увидели, совсем не напоминало церковные владения, хотя таковыми и являлось. Огороженный цепями двор примыкал к главному кафедральному собору. Похоже, на него действительно распространялась только церковная власть, поскольку представители правосудия не стали больше нас преследовать и убрались восвояси.

Тут было довольно шумно, стояло несколько таверн, где играли в карты, дрались, богохульствовали, да и местных девиц легкого поведения было хоть отбавляй. Ругань, крик, смех не смолкали ни на мгновение. Царило какое-то сумасшедшее веселье, поскольку кругом шла игра. Под остервенелую божбу кидались кости, метались карты, лилось вино, звенели деньги. Словом, его величество азарт царил тут в полную силу.

– Я вижу, вы новенькие, – раздался скрипучий голос. – Добро пожаловать в Corral de los olmos.

Это был мерзкого вида вонючий беззубый оборванец, у которого, однако, на поясе висела ржавая рапира. Он нагло осматривал нас с ног до головы, противно улыбаясь. При виде его моя рука инстинктивно потянулась к эфесу шпаги. Неужели опять придется драться? Николас прав – я просто притягиваю к себе подобные приключения. И вот опять…

– Это напрасно, сеньор. Ваша изумительная шпага вам не понадобится. Я с совершенно мирными намерениями. Разрешите представиться – благородный идальго из Галисии дон Франсиско Луис де Арсуа-Гонсалес дель Примоточе, известный в этих местах как Зубоскал, из древних христиан, чей род за много веков не запятнал своей крови родством с иудеями или маврами.