Флигель-Адъютант

— Змеиный яд в малых дозах помогает от радикулита и остеохондроза, — заметил я. — Нашим "пышным" порой не хватает гибкости, а? Иметь такое пугало... Я не прошу вас легализовать партию анархистов в Империи, но, допустим, просто прикрыть глаза на создание особого госпиталя, гостиницы, базы отдыха, нескольких складских помещений, скажем, на Свальбарде... Сарыч и Дыбенко точно с ними сладят, а?

Гусев стал слушать со всё возрастающим интересом. Когда я говорил про Раубаля и про то, как этот виндобонский художник с манерами истероида спровоцировал и поимел протекторатских анархистов, Алексей Иванович покрылся красными пятнами, но под конец моей речи, после упоминания о Свальбарде и Дыбенке — заметно переменился в лице.

— С Дыбенкой можно делать дела, — согласился он. — Чтобы вы понимали — я не предам революцию. Но заключить союз с чертом против дьявола — это можно, это всегда пожалуйста.

В этот момент в комнату вошла Изабелла Ли. Пошарпанное помещение заброшенного цеха завода в саркельской промзоне как будто посетило закатное солнце: великолепная креолка в своем ярко-красном платье, рубиновом колье в золотой оправе, с которым отлично гармонировали такие же кольца и серьги, казалась существом фантастическим.

— Альоша, — сказало фантастическое существо. — Сэндвичи с огурцами и мятный чай!

И, сверкая рубинами, внесла облупленный поднос со старым фарфоровым чайником и четырьмя чашками. Две из них были без ручек.

— Да-да-да, Беллочка, ставь сюда, — Гусев смахнул со стопки строительных поддонов крошки кирпича своей мозолистой ладонью, застелил газету и отступил в сторону.

Я успел выдернуть прессу из-под подноса в последний момент:

— Мы тут с вами устроили бурю в стакане, а в мире удивительные вещи происходят!

— Ну-ка, ну-ка, — Иван заглянул через плечо. — Какое еще Финикийское государство? Шеф, дайте почитать!

Сэндвичи оказались обычными бутербродами, но весьма и весьма неплохими. Помимо огурцов в их состав входила копченая свиная грудинка, сливочное масло, твердый сыр и свежий пшеничный хлеб. Чай тоже был выше всяких похвал, хотя самого чая там и не было — мята, мелисса, и кажется — липа и чабрец.

— Тут такой чудесный… Хани? Миот? Мёд! — подбирала имперские слова Изабелла иногда с трудом, хотя в целом ее успехи в изучении языка были феноменальными. — Я принесу!

Мы втроем отдавали должное сэндвичам, Иван, активно работая челюстями, взял в руки газету и, встряхнув ее, прочел:

— «Финикийская диаспора Протектората объявила о начале сбора средств на организацию экспедиции в Левант, с целью подготовки лагерей для переселенцев. На фоне участившихся погромов и случаев неприкрытой дискриминации национальных меньшинств во владениях Тевтонского Ордена вернуться на землю предков по предварительным оценкам уже изъявило желание не менее ста двадцати тысяч семей. Финикийские общины Сипанги, Федерации и Альянса готовы присоединиться к проекту, если великие державы продемонстрируют готовность к диалогу с государством Финикия, в случае, если оно будет создано. В первую очередь лидеров движения за репатриацию интересуют взаимовыгодные торговые отношения, в частности — поставки продовольствия, медикаментов, оружия и товаров первой необходимости…»

— А расплачиваться чем будут эти мелкие лавочники и ростовщики? — раскосые глаза Гусева выражали только безграничное недоверие.

— Судя по всему — наличностью, — пожал плечами Иван. — Вон, написано, собрали уже несколько миллионов марок. Среди финикийцев немало успешных дельцов!

Меня интересовал совсем другой вопрос:

— Но там ведь живут башибузуки? Например — агаряне, моавитяне… Да те же филистимляне в конце концов! Это воинственные, многочисленные племена. Финикийские города были разрушены почти две тысячи лет назад, Тир, Сидон, Библ — от них остались только руины! На землях Леванта за это время успели пожить десятки народов! Это что получается — лопари могут предъявить права на Мангазею, коннахтцы — на Камелот? Это очень опасный прецедент…

— Это выход, — высказал неожиданную мысль Царёв.— Алоизу Раубалю не придется сжигать их всех в печах.

— В каких печах? — я похолодел от того, каким тоном это было произнесено. — В каких, к черту, печах? Мы ведь всё еще говорим о людях, о финикийцах?

Мой ассистент как будто знал что-то, мне неведомое и ужасное. Его лицо стало мрачным, решительным.

— Чертов художник… Просто представьте — в Протекторате проживает почти миллион финикийцев! Это — предприятия, недвижимость, земельные участки. Всё это имущество в случае осуществления переселенческой программы перейдет в собственность государства — или бесплатно, или по бросовым ценам. А это для нынешнего Великого Магистра — просто настоящий подарок! Подачки сторонникам, средства для оснащения и перевооружения армии, свободная жилплощадь в городах… Не удивлюсь, если псы Раубаля из «Айзенхута» устроят какую-нибудь показательную акцию — например перебьют все витрины финикийских магазинов и мастерских.