Флигель-Адъютант (СИ)

— С дьяволом нам точно не по пути, дорогой Башир! Но что там насчет военных складов? Есть такие на территории Старого Города?

— Есть, как не быть? Стеценко пошел убалтывать мардаспанов... Если они не отрежут вашему другу язык — то у нас будут самые полные сведения, и доступ к оружию и снаряжению.

* * *

Мардаспаны — "убийцы" — имели право для защиты членов правящей династии и вверенного им поста пускать в ход оружие без предупреждения. Что-то вроде пожизненной индульгенции, или лицензии на убийство для аколитов этого закрытого воинского братства. Обычно мардаспанами становились пожилые, видавшие виды воины, прошедшие десятки сражений и доказавшие свою преданность династии Ашоки пролитой кровью и многими подвигами.

Нюанс был в том, что такие чудовищные полномочия распространялись на строго определенный объект. Например — дворцовая стража из Царской башни теряла свои привилегии в Детском крыле, или храмовники из собора Святого Духа и слова поперек не могли сказать своим коллегам по цеху, если забредали на паперть Надвратной церкви. Их было не так и много — всего две сотни свирепых седых усачей на весь Старый Город. И тяжко бы им пришлось в деле поддержания порядка, если бы не имперские преторианцы и добровольцы из других военных формирований Шемахани.

Бойцы и командиры из пограничной и городской стражи приходили поодиночке и мелкими группами, и, обычно, тут же обращались к мардаспанам:

— Хотим служить царице! — как будто до этого они служили кому-то другому!

Или так оно на самом деле и было? В общем, служивых людей собралось около пятисот человек. Вроде как и немало, но против многочисленной орды Джавдета — слёзы! К тому же я и понятия не имел, что шемаханцы — и мои единоверцы, и баалиты — представляют из себя как воины.

А потому — оставалось одно: сколачивать ополчение. К этой идее скептически отнеслись все: Артабан — самый старший мардаспан, который вроде как мог говорить за всех "убийц", и Гегард Торники — гндапет (полковник) городской стражи, и даже Башир с Кузьмой.

— Ну сколько у нас есть времени? Сутки или двое, пока джавдетовцы будут грабить жилые кварталы и склады? Потом они подступят к стенам и пойдут на штурм Старого Города... Два дня — кто успеет создать армию за это время? Или вы волшебник?

-Волшебник, — усмехнулся я. — Дело в том, что нам не нужно создавать армию.

— Это как? — удивился Артабан. — А как же мы будем сражаться?

— А при хорошем раскладе мы и не будем сражаться! — нервная улыбка не покидала моего лица.

— Объяснитесь! — потребовал Гегард Торники.

— Шеф имеет в виду, что несмотря на то, что не в силах человеческих создать из горшечников и рыбаков армию, из них вполне можно сделать ВИДИМОСТЬ армии! — не выдержал Стеценко.

— Вы предлагаете блеф? — удивился Кузьма.

Я хлопнул его по плечу, как самого догадливого:

— О, да! Я предлагаю блеф!

* * *

Великолепный собор Святого Духа был полон праздничной суеты, яркого света, ароматов ладана из кадильниц и мёда от восковых свечей. Сонм священнослужителей в золотых одеждах, строгие иноки, в унисон выводящие торжественные мотивы григорианских песнопений, нарядная публика — в основном женщины и дети из аристократических семей, суровые мардоспаны в парадных пышных мундирах — всё это заставляло сердце трепетать, а ум витать в эмпиреях...

Такое настроение, наверное, было у всех — кроме тройки снайперов со "столярками" на клиросе. Руки преторианцев были тверды, глаз — верен, а убеждения — незыблемы. Если какая-то курва покусится на помазанника Божия — пусть даже и в церкви — то эта курва отправиться в ад. Враг Императора — враг Божий, такая простая логика. На то они и преторианцы!

Но вообще за безопасность Императора я почти не волновался: местные пребывали в состоянии перманентной экзальтации, и револьвер в кармане моего вычищенного и выглаженного хаки был готов к стрельбе. И позиция у меня — самая подходящая. Я выполнял роль шафера и держал над царственной головой своего сюзерена исключительно увесистый золотой венец. Какого рожна они не использовали латунный или медный с позолотой? Эта вычурная корона весила, наверное, больше фунта, и моя рука уже готова была хряпнуть его прямо на августейшую макушку!

Церемония проходила в полном соответствии с церковными традициями, и я с интересом слушал и участвовал — мне самому предстояло нечто подобное, пусть и гораздо менее вычурное. И невеста — Шемаханская царица — казалась существом сказочным, в своем летящем белом платье, фате с вуалью и в серебряных туфельках.

"Черевички!" — вспомнил я и улыбнулся. Размерчик-то был подходящий!

Император, конечно, тоже сиял и обаял всех вокруг своим величием и статью. Местные портные в короткий срок стачали ему что-то вроде лейб-гвардейского мундира, а кто-то из преторианцев поделился нашивками с имперскими гербом и черепом с костями, конечно... Обряд велся на шемаханском языке, но я примерно представлял себе, что сейчас говорит убеленный сединами католикос, обращаясь по очереди к новобрачным: