Флигель-Адъютант

Прибежал заспанный мальчишка и, выслушав указания на дили, рванул прочь.

— Пройдемте в лобби-бар, я смешаю вам лимонад, — сказал Башир и сделал жест рукой, указывая на мягкие кресла и барную стойку в противоположной части холла.

Лобби-бар, ну надо же! Как будто мы в Хедебю, Паранигате или, чтоб его, Камелоте! Но предложение мне вполне понравилось: ждать Стеценку и вести беседу в комфортном кресле? Сейчас это было для меня пределом мечтаний. Еще бы — после всех злоключений, плавания по Гегамскому морю и многочасовой прогулки!

* * *

— Мой отец — филистимлянин-башибузук, мать — шемаханка. Разве я могу воспринимать сложившуюся в городе ситуацию иначе, кроме как личную трагедию? — Башир затянулся сигаретой.

Я не курил, но за время на фронте привык к тому, что окружающие постоянно дымят, и потому вежливо улыбнулся в ответ:

— А мой отец — эвксинский горец, мать — имперка из-под Искоростеня. Кому вас понять, как не мне? Кажется, это большое везение — встретить человека, который может смотреть на положение дел более-менее нейтрально. Изложите свою версию происходящего, и, может быть, мы придём к какому-нибудь вменяемому решению…

— А что мы с вами можем… — он глянул на меня с отчаянием, но вдруг замолчал и со странной гримасой на лице откинулся на спинку кресла.

Как будто рассмотрел в моих глазах ответ на недоговоренный вопрос. Не знаю, что он там увидел. Я в эти секунды вспоминал обходной маневр в Клёне, взятие Свальбарда, сан-риольскую игру в морской бой, окружение поездом батальона федералистов, топот босых ног малышей-кафров и побег с острова Вассера.

— Черт с вами, я расскажу — а дальше думайте. Кто знает, чем нынче занимаются имперские этнографы!

Смешно выходило: я ведь и вправду занимался этнографией. Собирал устные свидетельства о нравах местного населения, такая военно-полевая наука получалась. Глядишь — еще и диссертацию напишу, стану настоящим доктором наук, когда всё это кончится! Если всё это кончится…

Воспользовавшись тем, что Башир снова затянулся сигаретой, я спросил:

— С моими спутниками всё в порядке? Стеценко и мой ассистент — Царёв, такой высокий, статный молодой человек…

— Да, они в порядке. Живы, здоровы. Все эти дни пытались развить бурную деятельность по вашим поискам, только ничего особенного у них не вышло. Зато, похоже, обзавелись каким-то покровителем из высшего света! По линии тайного сыска дурдом начался такой, что мне даже пришлось закрыться на двое суток. Это, кстати, тоже подлило масла в огонь: из-за рейдов сыскарей, баалиты подумали, что снова начались криптии, и стали вооружаться и даже пригласили людей Джавдета… А потом на острове Ахтамара разверзся ад, и они вообще с ума посходили — решили, что Баал лично покарал нечестивых!

— Какие криптии? — с остальным-то мне более-менее всё было понятно. Кроме Джавдета, конечно.

Похоже, моим соратникам помогала Ина Раджави — девушка-то она была явно непростая. «Ланчестер» в этих краях простой девушке раздобыть никак не получится. Да, в общем-то, в любых других краях это тоже задача нетривиальная. А остров — вообще моих рук дело. Ну ладно, моих и Пьянкова-Питкевича. Он на роль Баала, извергающего огонь на нечестивцев, больше подходит. Я пока не дорос.

— Криптии — это обычай тайно убивать самых опасных представителей покоренных племен. Он существовал, например, в Лакедемоне. И в Шемахани — с тех самых пор, как царство сократилось до одной долины Шемаха. Но во время правления последнего царя Тиграна Благословенного о такой варварской практике забыли, проводилась политика мирного сосуществования. Шемаханцам были нужны рабочие руки, баалитам — тихая гавань среди вечных войн Леванта и Кафа. А в последние два года, как раз после смерти последнего нашего владыки мужеского пола по всей долине и в городе снова стали пропадать бедняки. Молодые девушки, сильные мужчины, подростки… По три, десять, двадцать человек в месяц. Поползли слухи, что кто-то где-то видел людей, которые тащили схваченных к берегу озера и увозили на остров Ахтамара. Туда пробовали отправлять поисковые партии родичи пропавших — но ни один из таких отрядов не вернулся. Стоит ли говорить, что пропадали одни лишь баалиты? А если и был там кто из шемаханцев — то наверняка по случайности.

— А власти? Стража, армия, царица, в конце концов?

— А что — царица? Вы не знаете разве закона? Хотя — откуда вам… В Шемахани царица может царствовать — но не править. Править может только мужчина. Пока она не выйдет замуж, все решения принимает Совет.

— А замуж она не выходит потому, что…