Флинн

— На бульваре Морриси. Точнее, на мосту у Малибу-Бич.

— То есть вы видели ракету, поднявшуюся на востоке и полетевшую на запад?

— Да. Скорее на северо-запад.

— Другими словами, ракета летела к вам?

— Нет, она летела к северу. Ощущения, что она летит на меня, не было.

— Я вот думаю, как вы могли видеть огненный хвост за ракетой.

— Источник пламени я не видел, инспектор. Только огненный хвост, уж не знаю, как его точнее назвать. Который вырывался из ее торца.

— Ясно. И Туберг тоже все это видел?

— Нет. Я ему сказал: «Смотри!» Рей клевал носом. Я резко затормозил, прямо на мосту. В лунном свете увидел инверсионный след самолета, реактивного самолета. Ракета с ним пересеклась. Она как бы нагоняла самолет.

— Ракета покинула инверсионный след?

— Нет. Не знаю. Все произошло очень быстро. Тут же небо осветилось вспышкой. Самолет взорвался. Взрыв этот разбудил Рея. Он подпрыгнул и спросил: «Какого черта?»

— Но ракету он не видел?

— Нет.

— Но вы пытались указать вашему спутнику, Рею Тубергу, на ракету еще до взрыва? Вы сказали ему: «Смотри?»

— Да.

— До того, как взорвался самолет?

— Да.

— Он это подтвердит?

— Уже подтвердил.

— Ясно, — кивнул Флинн. — И что, позвольте спросить, вы сделали после этого?

— Развернул машину, включил сирену и погнал в аэропорт Логана.

— Почему?

— Я вожу машину «Скорой помощи», инспектор.

— Ой! Как я мог это забыть. Но ведь взрыв произошел над заливом.

— Я знаю. Наверное, я действовал автоматически. Мы увидели, как взорвался самолет, поэтому и помчались в аэропорт. Между прочим, не напрасно.

— Из аэропорта вы кого-то увезли в больницу?

— Девушку. Девушку, которая собирала билеты у пассажиров, улетевших этим рейсом… как их называют… стюардессу. У нее был шок. Она то и дело теряла сознание. А когда приходила в себя, говорила одно и то же: «Дэрил Коновер, Дэрил Коновер».

— Наверное, из всех пассажиров она узнала только его.

— Мы отвезли ее в Массачусетскую центральную больницу. Я думаю, ей сделали укол транквизизаторов. Не знаю.

— Хорошо, мистер Уиггерс. — Наверху включили пылесос. — Представители Комитета авиационного контроля заявили сегодня, что взрыв произошел на борту самолета. В грузовом отсеке. Они в этом абсолютно уверены.

Уиггерс молча смотрел на Флинна.

— Что вы на это скажете?

— Ничего, — ровным голосом ответил Уиггерс. — Инспектор, я ничего не понимаю ни в ракетах, ни в самолетах.

— Вы отвечаете только за то, что видели собственными глазами, так?

— Я отвечаю только за то, что я, как мне представляется, видел. Воображение может выделывать всякое. Некоторые настаивают, что видели летающие тарелки.

— Вы когда-нибудь видели летающую тарелку?

— Нет.

— Скажите мне, мистер Уиггерс, как газеты узнали о том, что вы видели ракету?

— В аэропорту. Там уже собрались репортеры. Я и сказал, что видел, как в самолет попала ракета. Я думал, другие люди тоже видели ракету. И они все подлетели ко мне.

— Не прошло и часа, как боевые корабли вышли в море.

— В последние… сколько прошло времени? Двадцать четыре часа… тридцать шесть? Я все время жду, что кто-то еще подтвердит мои слова. Скажет, что видел ракету.

— Вы чувствуете, что поставили себя в глупое положение?

— Естественно, чувствуешь себя дураком, если во всем мире ты один видел что-то особенное. Я словно встал на одну доску с теми, кто утверждает, что видел летающие тарелки.

— Похоже на то.

Уиггерс потер виски, пожал плечами.

— Но я видел ракету.

Глава 17

— Так вот, Коки, — Флинн уселся за свой стол. — Этим утром я пригладил перышки Гроуверу, насколько он мне это позволил, посетил несколько ломбардов, осмотрел куски и кусочки самолета, допросил сотрудника «Зефир эйруэйз», ведающего обслуживанием пассажиров, бродвейского продюсера и абсолютного трезвенника, который утверждает, что видел ракету, сбившую «семьсот седьмой». По крайней мере, Гроувер не будет кормить нас сегодня ленчем. Я отправил его домой. Надеюсь, там он и останется. К сожалению, не навсегда.

Коки протянул Флинну сложенную телеграмму.

— Как же так? — Флинн развернул телеграмму. — С чего такая скромность? По телефону ты принимаешь все адресованные мне сообщения.

Коки улыбался.

— Ага, ясно, — Флинн прочитал телеграмму: «ВСТРЕЧА С ФРИНГСОМ МЭТТОКОМ УИНТОНОМ ИЗ БАНКА КАССЕЛЬ-УИНТОН В ТРИ ТРИДЦАТЬ СЕГОДНЯ РИМ ХОЛОДНО ДОЖДЬ — БНЗ». — Ты не понял, о чем речь, поэтому сделал вид, что не знаешь, о чем телеграмма. А ты у нас дипломат, Коки.

Дальнейшее обсуждение телеграммы (молчаливый вопрос Коки, который Флинн оставил бы без ответа) прервал телефонный звонок.

— Френк?

— Он самый. Инспектор Френсис Ксавьер Флинн у телефона, Бостонское полицейское управление, Олд-Рекордс-Билдинг, третий этаж, Крейджи-Лейн, Бостон, Массачусетс, Новая Англия, Соединенные Штаты Америки. И с кем имею честь беседовать?

— Тим Рейган, Френк. Капитан Рейган.

— Ага! Я-то ждал звонка от фибби по фамилии Хесс.

— Френк, кто-нибудь говорил тебе, что некоторые твои действия лишены здравого смысла?

— Вроде я слышал что-то такое от жены. Раз или два.

— Я хочу сказать, ты очень умен, Френк, но…