Флипноз. Искусство мгновенного убеждения

Рис. 7.1. Активность в зависимости от уровня оксигенации крови во время распознавания эмоций относительно базового уровня. (A) Участники, показавшие результаты ниже средних на PPL. (B) Участники, показавшие результаты выше средних на PPL. Картинки, представленные в неврологической ориентации: левая часть картинки соответствует левому полушарию мозга (по Гордон и др., 2004)

Саймон Барон-Коэн, психолог, профессор Кембриджского университета, пошел дальше. В его тесте «Распознавание эмоций по выражению глаз» («Reading the Mind in the Eyes») требуется рассмотреть фотографии глаз и на основе только этой визуальной информации охарактеризовать психическое состояние человека на фото (см. рис. 7.2).

Рис. 7.2. Тест «Распознавание эмоций по выражению глаз» (по Барону-Коэну и др., 2001)

Не так легко, как кажется на первый взгляд, верно? Большинство людей крутится в пределах двух из трех (впрочем, я выбрал уж точно не самые простые примеры). Один из трех – и вы успешно справитесь с ним (варианты ответов внизу страницы[53]).

Тест «Распознавание эмоций по выражению глаз», как вы уже, вероятно, поняли, представляет собой прекрасный пример полного отсутствия сопереживания – в противоположность горячему сочувствию, о чем мы только что говорили. Участники, в конце концов, не обязаны испытывать эмоцию, изображенную на картинках. Они должны ее просто распознавать.

А вот Барону-Коэну в голову пришла блестящая идея. Он спрашивал себя, как – в сравнении со всеми нами – психопатам удается проходить тест? В свете предыдущих результатов нейровизуализации (томографии головного мозга) можно было бы предположить, что у психопатов результаты должны практически ничем не отличаться от результатов остальных людей.

Однако как все это могло выглядеть в лабораторных условиях?

Чтобы узнать, Барон-Коэн посетил три лондонских тюрьмы и сопоставил 19 их обитателей-психопатов и 18 контрольных участников не-психопатов. Каждому из них он показал 40 фотографий глаз и попросил, как в приведенном выше тесте, определить эмоцию в каждой.

Кто победил? Старлинги одолели Лектеров? Или психопаты все-таки не уступили?

Результаты оказались недвусмысленны. В точности, как он и предполагал, Барон-Коэн вообще не нашел различий между психопатами и не-психопатами. Это была ничья. Плюс подсказка на основе данных фМРТ, что, хотя психопаты, возможно, и неспособны испытывать сочувствие, но по крайней мере само это понятие в глубоко законсервированном виде все же существует в их мозгу.

«Я могу читать ваш мозг, как карту метро, – сказал мне Кит Барретт в Нью-Йорке, стоя на мраморном полу в своем гостиничном номере, выходящем на Пятую авеню. – Тасовать его, как колоду карт. Крупье от психологии, вот кто я. Я сдаю карты. Кручу колесо. Раздаю фишки. А потом сажусь и наблюдаю, что происходит. Почему я должен беспокоиться? Или сожалеть? Или стыдиться? В самом деле, почему я вообще должен что-то чувствовать? Никому не обыграть мое казино. Даже в далекой перспективе… Вы удивитесь, насколько люди похожи на игровые автоматы. Всегда знаешь, когда придержать, когда подтолкнуть, раз – и жетоны сливаются тебе в руки. Эмоции… это для баб».

Сорвать куш

Рассматривая обстоятельства, при которых имеет место интенсивное убеждение (залы суда, залы заседаний, допросные и спальни – и это далеко не весь перечень), пожалуй, нетрудно вообразить, что уникальная способность психопата оценивать, но не испытывать эмоции – лететь только на одном двигателе – может давать неплохое преимущество.

Такая кристально ясная нейробиология, как у них, в состоянии весьма буквально охладить накал момента. И позволить им в напряженной ситуации, когда «пользу» приносит холодная, словно вкус мяты, логика, ухватить детали, которые мы с вами упускаем. Ну и, конечно, – рискуя, – измыслить такую линию поведения, которая не позволила бы нам «передумать».

«Я – самый хладнокровный мерзавец, которого вы когда-либо встречали», – заявил Тед Банди, который за четыре года убил, обезглавил и изнасиловал – именно в таком порядке – 35 женщин[54].

И он прав.

Но порой такая холодность бывает действительно полезной: когда не отбирает жизнь, как в случае с Банди, а может спасти ее.

Загадка премии по акциям долго сбивала с толку финансовых экспертов. Это – склонность очень многих инвесторов вкладывать капитал в облигации, а не в обыкновенные акции, особенно в периоды спада на фондовой бирже, несмотря на то что именно акции долгое время показывали намного более высокую ставку доходности. Такого рода загадки, известные как недальновидная рискофобия, послужили поводом для возникновения новой, довольно своевременной области исследований: нейроэкономики.

Нейроэкономика сосредоточивается на психических процессах, руководящих принятием финансового решения, и первое же открытие состояло в том, что эмоция «робеет». Эмоция, вроде бы нацеленная на рискофобию, даже когда экономическая выгода перевешивает потери, подстрекает наш мозг действовать с предельной осмотрительностью.