Флирт с маньяком

Лари даже ухом не повел, продолжая поглощать корм. Моё восхищение его талантом мало волновало проголодавшегося пса. Оставив овчарку расправляться с «Педи Гри», я вернулась в спальню, где, быстро раздевшись, легла на кровать, уютно устроившись под теплым одеялом, приятная масса которого накрыла все мое тело, подобно огромному белому облаку, сотканному из миллионов пушинок.

«Как все-таки дома хорошо и… безопасно. Никаких маньяков нет, и жутких озабоченных доцентов тоже. Даже сдвинутые на психоанализе Егоровы отсутствуют. И лже-друзья меня не достают с выяснением отношений… Ах, Валя, Валя. Зачем ты это делаешь, ведь я люблю тебя, дурак несчастный! — мне стало обидно. Хорошее настроение, временно поселившееся в душе, улетучилось, уступив место грусти и тревоге. Я вновь погрузилась в ужас недавних событий, заново переживая холодный липкий страх и омерзение, возникавшее в сердце каждый раз, как только память начинала рисовать картинки недавнего прошлого. — Неужели этой „полосатой заразой“ был Валентин?»

Рассудок твердил, «да», но поверить в это до конца, я не могла. Или не хотела. В любом случае, сообщать о своих догадках следователю я совершенно не желала, твердо решив докопаться до истины своими силами. Или с помощью Веры, которая завтра переедет ко мне. Ее здравый ум и блестящая логика будут как раз кстати. Вместе мы разоблачим негодяя, будь то спасатель, или кто-то другой…

Я вздохнула, сильнее натягивая на себя одеяло, как будто хотела отгородиться им от проблем, толпа которых неумолимо преследовала меня в последние дни. Закрыв глаза, я попыталась заснуть, но вместо приятных сновидений в голове возникали физиономии бандитов на раскуроченной иномарке, полосатая шапка с прорезью для глаз и двухсторонняя куртка Быстрова, изменившая мое отношение к ее владельцу.

Телефонная трель, будто назойливая оса, гудела у меня в ушах до тех пор, пока я не подняла трубку.

— Ты спишь? — это был голос Вали.

— Да.

— Я хотел узнать, все ли в порядке?

— До твоего звонка было все отлично, а теперь мне заново придется засыпать, — язвительно отозвалась я.

— Прости, — тихо проговорил собеседник и замолчал.

Я слышала его дыхание и чувствовала, что он расстроен. Пауза затянулась, но ни я, ни парень не решались ее прервать. Наконец, мое терпение достигло пика, и я, тяжело вздохнув, вяло пробормотала:

— Уже поздно. Завтра рано вставать. Спасибо, за беспокойство и… пока.

— Можно я приеду к тебе утром? — робко спросил он.

— Нет! — сердце мое учащенно забилось, отстукивая яростный протест, звучавший так громко, что я не на шутку испугалась, вдруг на том конце провода его услышат?

— Почему?

— Потому что утром меня не будет.

— А где ты будешь?

— Какая разница? — я взбесилась. — Уйду по делам.

— К Андрею? — прошипел спасатель так ядовито, что я невольно отпрянула от трубки, точно держала в руке не кусок пластмассы со шнуром, а ядовитую гадюку, готовую к атаке.

— Это допрос? — мой тон стал ледяным, как, собственно, и взгляд, бесцельно бродящий по светлой поверхности коридорных стен.

— Не совсем.

— А точнее?

— Я хочу узнать кое-что у тебя, Катя.

— Спрашивай, — мечтая побыстрее закончить беседу, проговорила я решительно. — Давай выясним все раз и навсегда.

— Хорошо, — он помолчал. — У тебя роман с Каменским? Если да, то зачем ты флиртовала со мной сегодня днем?

— Что?! — я опешила от подобной наглости. — Значит, виновата я? И приставала к тебе тоже я?! А ты ни при чем? В таком случае, иди к черту! И не звони мне больше НИ-КОГ-ДА!!!

Я бросила трубку на рычаг с такой силой, что едва не сломала аппарат.

— Вот мерзавец! Мало того, что преследует меня в идиотском маскарадном костюме, так еще и обвинить пытается! Будто это не он целовал меня так, что я готова была забыть обо всем на свете… Дурочка доверчивая! — я начала всхлипывать, с ненавистью глядя на телефон. — Зачем, вообще, изображать из себя насильника? Неужели, чтобы запугать? Конечно! Когда у меня неприятности, я иду к благородному Валечке, который разыгрывает из себя рыцаря, спасает бедную Катю, решая ее многочисленные проблемы. А если проблемы иссякнут, что тогда делать «рыцарю»? Устроить новые!

Придя к данному заключению, я успокоилась. Если эта версия верна, то попытка изнасилования была задумана, как попытка, а не как изнасилование. Ну, а меня он получал при таком повороте дел в качестве награды доброму и бескорыстному спасителю. Умно и… противно. Зачем разыгрывать спектакль, когда я и так в него влюбилась. А вдруг это не спектакль? Вдруг Валентин псих, получающий удовольствие только от извращенной формы секса? И потом… не один он. Бандиты, доцент — все они вели себя со мной странно. Может, я выгляжу как-то странно?