Флорентийка. Книги 1-4

Приближалось время ужина, и Фьора ждала отца в просторном зале. Неподалеку от камина был накрыт стол. Сидя за шахматной доской, сделанной из черного дерева, слоновой кости и золота, Фьора и Хатун так увлеклись игрой, что даже не услышали легкого скрипа двери. Лишь Леонарда, которая вышивала, устроившись неподалеку от девушек, подняла голову и увидела обоих мужчин. Но Бельтрами сделал ей знак молчать, чтобы не нарушать представшую пред глазами очаровательную картину…

Яркие отблески пламени дрожали на шелковистых волосах Фьоры, на золоте украшений, на темно-красной ткани платья.

Длинные ресницы бросали едва заметную тень на бархатистую кожу щек, свежие губы были полураскрыты. Всецело захваченная игрой, девушка машинально покусывала блестящими белыми зубами свой тоненький пальчик. Сидящая напротив Хатун в ярко-синем длинном платье напоминала волшебного духа из восточной сказки.

Сердце Бельтрами вдруг тревожно сжалось. Если бы этот светлый миг продлился вечно, если бы ничто не смогло нарушить его душевного покоя, уверенности в счастье своего ребенка. Франческо не нужно было даже оборачиваться, чтобы представить себе, каким жадным взором чужестранец смотрел на его дочь. Как могло случиться, что, будучи совсем еще юной девушкой, она смогла внушить ему такую страсть?..

И в первый раз Франческо Бельтрами решился взглянуть на Фьору другими глазами: тонкая талия, высокая грудь, обтянутая блестящим шелком платья, нежная, изящная рука, перебирающая шахматные фигуры… Мысль о том, что какой-то мужчина желает завладеть этим чудом красоты и грации, казалась Франческо кощунственной… Ему внезапно захотелось позвать слуг и приказать им выкинуть из дома дерзкого бургундца… но Хатун уже заметила вошедших и сделала знак Фьоре.

Та подняла глаза и вскочила со стула…

— Отец, — весело упрекнула она его, — что-то ты сегодня задержался…

Внезапно девушка заметила Филиппа, который возвышался за спиной Бельтрами, и щеки ее запылали. Чтобы скрыть смущение, она сделала реверанс.

— Я не знала, что у нас будет гость, — пробормотала она. — Тебе надо было предупредить заранее.

— Визит в ваш дом неожидан для меня самого, — спокойно сказал Филипп. — Простите, мадемуазель, если он застиг вас врасплох. Но, вероятно, я недолго останусь… вашим гостем.

— Донна Леонарда, — сказал Бельтрами, — оставьте нас.

И ты тоже, Хатун.

Несмотря на то, что в глазах обеих женщин читался немой вопрос, они, ни слова не говоря, вышли из комнаты, оставив Фьору наедине с мужчинами. Как только дверь за ними закрылась, Бельтрами взял дочь за руку и подвел к стулу, с которого она только что встала.

— Сядь, дитя мое, — тихо произнес он. — Мы пришли сообщить тебе нечто очень серьезное… имеющее огромное значение для твоего будущего…

— Что же это?.. Что вы хотите мне сказать? Я даже не знаю, что и думать… — Фьора перевела взгляд с одного на другого.

— Да, да, конечно…

Бельтрами почувствовал, как его горло сжалось от волнения. Наступил решающий момент, момент, которого невозможно было избежать, так как бургундцу стала известна его тайна… Внезапно Франческо захотелось разом покончить со всем, ведь нет ничего хуже неопределенности. Селонже был почти незнаком Фьоре. Она никогда не согласится выйти за него… Она непременно отвергнет его домогательства, как отвергла ухаживания Луки Торнабуони. А потом, разве он не замечал, что дочь неравнодушна к Джулиано?

Решившись, Бельтрами сказал:

— Мессир Филипп де Селонже, которого ты перед собой видишь, пришел, чтобы просить твоей руки…

Едва эти слова были произнесены, как Франческо тут же захотелось взять их обратно. Сначала Фьора восприняла их с удивлением, но вот лицо ее осветилось таким счастьем, что Бельтрами ощутил почти физическое страдание…

— Вы хотите… на мне жениться? — спросила девушка.

Селонже быстро опустился перед ней на одно колено.

— Нет на свете ничего, чего бы я желал так же сильно, — взволнованно произнес он. — Фьора, ваш отец не сказал одного: я люблю и буду любить вас всегда.

— Всегда?.. — эхом откликнулась она.

— Пока я жив! Если вы согласитесь стать моей женою, я поклянусь в этом своею рыцарской честью перед алтарем!

Фьора вглядывалась в обращенное к ней надменное лицо, горящие глаза, губы: воспоминание об их поцелуе еще преследовало ее… Он протянул к ней свою сильную руку. Девушка взглянула на отца, но он отвел взгляд. Филипп же тихим, но полным страсти голосом продолжал настаивать:

— Ответьте, Фьора! Вы хотите стать моей женой?

И внезапно чувство безграничного восторга охватило все ее существо. Как будто солнечным летним днем на пляже в Ливорно ее подхватила синяя волна, теплая и ласковая. Волшебный сон, который она увидела под суровыми сводами церкви Санта-Тринита продолжался. Он больше никогда, никогда не кончится! И безо всяких колебаний Фьора протянула обе руки навстречу протянутой руке Филиппа.

— Да, — твердо сказала она, — ..да, я хочу!