Флорентийский монстр

Кристина часто бегала по кривым средневековым улочкам, а как-то раз остановилась полюбоваться одним из величайших дворцов Флоренции — паллацо Каппони, принадлежащим еще одному благородному роду района Олтрарно — и одной из знатнейших семей Италии. Ржаво-красный неоклассический фасад дворца тянется на сотни футов вдоль набережной Арно, а мрачные каменноликие средневековые задние стены выходят на виа де'Барди, улицу Поэтов. Пока она глазела на великолепные ворота палаццо, с ней завязала разговор проходившая мимо англичанка. Она сказала, что работает на семью Каппони и, услышав, что я хочу написать книгу о Мазаччо, дала Кристине свою карточку, посоветовав встретиться с графом Никколо Каппони, знатоком флорентийской истории.

— Он, знаете ли, вполне доступен, — сказала она.

Кристина принесла карточку домой и отдала мне. Я отложил ее, полагая, что ни при каких обстоятельствах не могу запросто соваться в самую знаменитую и безупречно аристократичную семью Флоренции, как бы «доступна» она ни была.

Домишко, который мы сняли в Джоголи, стоял высоко на склоне холма в тени кипарисов и зонтичных сосен. Я превратил дальнюю спальню в рабочий кабинет, где собирался писать свой роман. Единственное окно смотрело вдоль трех кипарисов, поверх соседской крыши из красной черепицы, на зеленые холмы Тосканы.

В сердце земель Монстра.

Несколько недель после того, как я услышал от Специ историю Флорентийского Монстра, у меня из головы не шло преступление, случившееся у самого нашего порога. В один осенний день, после мучительной борьбы с романом о Мазаччо, я вышел из дома и поднялся через рощу к травянистой лужайке, чтобы своими глазами взглянуть на это место. С красивой лужайки открывался широкий вид на флорентийские холмы, тянущиеся к невысоким горам на юге. Хрусткий осенний воздух дохнул растертыми листьями мяты и горелой травой. Иные утверждают, что зло навсегда остается в подобных местах, как зловещая зараза, но я не ощущал ничего подобного. Это место было вне добра и зла. Я постоял там, тщетно стараясь обрести проблеск понимания, и поймал себя на том, что помимо воли мысленно вое произвожу обстановку после преступления: представляю, как стоял «фольксваген», слышу бесконечно звучащую запись мелодии из «Бегущего по лезвию бритвы», вплетающуюся в ужас убийства.

Я перевел дыхание. Внизу, в соседском винограднике собирали виноград, и я видел, как люди проходят между рядами лоз, складывая гроздья в моторные трехколесные тележки. Я закрыл глаза и услышал голоса местности: крик петуха, далекий звон церковных колоколов, лай собаки, зов невидимой женщины, собирающей своих детей.

История Флорентийского Монстра проникала в меня.

Глава 31

Мы со Специ подружились. Примерно через три месяца после нашего знакомства я, не будучи в силах стряхнуть с себя воспоминания об истории Монстра, предложил ему написать совместную статью о Монстре Флоренции для американского журнала. Я иногда писал для «Нью-Йоркера», и вот позвонил своему редактору и протащил эту идею. Мы получили заказ.

Однако прежде чем взяться за перо, мне пришлось пройти интенсивное обучение у «монстролога». Пару раз в неделю я засовывал в рюкзачок свой ноутбук, вытаскивал на улицу велосипед и проезжал десять километров до квартиры Специ. На последнем километре шел убийственный подъем по холму через оливковую рощу. Квартира, где он жил со своей женой-бельгийкой Мириам и дочерью, занимала верхний этаж старой виллы. В ней была гостиная, столовая и терраса с видом на Флоренцию. Работал Специ на чердачке, забитом книгами, бумагами, рисунками и фотографиями.

Приезжая, я заставал Специ в столовой, с неизбежной сигаретой «Голуаз» во рту. В воздухе слоями плыл дым, на столе были разложены бумаги и фотографии. Пока мы работали, Мириам без перебоев носила нам эспрессо в крошечных чашечках. Специ, когда она собиралась войти, всегда убирал снимки со сценами мест преступлений.

Первым заданием Марио Специ было ввести меня в курс дела. Мы прошли историю в хронологическом порядке, с мельчайшими подробностями, время от времени вытаскивая из груды бумаг документ или снимок в качестве иллюстрации. Вся работа шла на итальянском, потому что Специ владел английским на самом элементарном уровне, а я решил использовать эту возможность, чтобы получше изучить язык. Пока он говорил, я бешено стучал по клавишам ноутбука.

— Мило, э? — частенько говорил он, закончив описывать очередной случай, демонстрирующий вопиющую некомпетентность следствия.

— Si, professore, — отзывался я.

У него не было окончательно сложившегося взгляда на дело. Он не располагал ничем, кроме презрения к теориям заговора, выдуманным сатанинским ритуалам, тайным вдохновителям и средневековым культам. Он полагал, что правильным окажется самое простое и очевидное решение: что Флорентийским Монстром был психопат-одиночка, убивавший парочки ради удовлетворения своего больного либидо.

— Ключ, позволяющий его выследить, — не раз повторял Специ, — это пистолет, использованный при клановом убийстве в 1968 году. Проследите этот пистолет и найдете Монстра.