Флоренция — дочь Дьявола

— Я её обожаю, — призналась Моника. — Может быть, я немного преувеличиваю в своих оценках, но мне кажется, что это кобыла класса дерби. Очень капризная, это точно, но резвая и выносливая, я на неё очень надеюсь. Она начинает выступать уже в конце мая или в начале июня, в первых рядах, потому что она родилась первого января и все это время в замечательной форме. Она у Агаты на конюшне, а скакать на ней будет исключительно Зигмусь Осика, потому что у этой кобылы свои симпатии и антипатии. Я вам уже давно говорила, что Зигмусь станет жокеем!

— Верно, — согласилась я. — Я сегодня на нем выиграла очень прилично, хотя и по ошибке. До кандидата ему не хватает всего одной победы и очень вероятно, что он сегодня её на свой счёт запишет.

— С ней только одна проблема, — продолжала Моника, явно переполненная только мыслями о своей лошади. — Она упрямо рвётся прыгать. Сперва-то не хотела прыгать ни за что на свете, но потом вдруг пришла к выводу, что ей это очень нравится. Первый же прыжок привёл её в восторг, и мы теперь боимся, что она попробует тут прыгать через ограду. Но в стартовый бокс она входит без колебаний. И Агату Вонгровскую сразу полюбила, а это очень важно. Я бы её привезла ещё в начале недели, но Флоренция мне такой фейерверк устроила, что пришлось брать другой фургон…

Меня это страшно заинтриговало, но именно в этот момент дали старт.

Ясное дело, выиграл Калиф, Эффенди был вторым, выигрыш оказался весьма небольшим, но Мария закончила триплет, я тоже, к тому же квинта моя пока сбывалась. Я решила, что проиграю её в пятой скачке, и заранее на это настроилась, чтобы потом не отчаиваться. За триплет дали больше полумиллиона, Мария обнаглела и помчалась ставить на пятую скачку самостоятельно. Моника высмотрела в паддоке Амати и поставила на него и ещё на трех лошадей, а потом вернулась к рассказу о Флоренции.

— Она напала на конюха из этого фургончика, — призналась Моника со вздохом. — Непонятно почему. Ведь я её знаю, но такого не ожидала и не успела его предупредить. Я сама повела лошадь, и слава Богу. Я-то боялась, что она плохо отреагирует на запах машины, потому что у неё очень капризный нюх… Он подошёл, а она вдруг встала на дыбы и ударила его передними копытами. Заржала, а уж её ржание я знаю не хуже родного языка: она была смертельно оскорблена и полна отвращения. Ей очень хотелось уничтожить, оттолкнуть от себя эту мерзость. Слава Богу, что парень успел отпрыгнуть назад, а я се удержала, так что ничего такого не случилось…

Я не один раз видела, как лошадь атакует человека, поэтому прекрасно представляла себе эту сцену. Меня страшно заинтересовали причины поведения лошади, которые явно были совершенно понятны Монике.

Она снова вздохнула.

— Вам-то я признаюсь, хотя мне и стыдно, да и глупо это как-то, — сказала Моника, понизив голос. Тогда нам в голову не пришло, что мы спасли жизнь Флоренции, перейдя на шёпот. — Она ни в каком виде не переносит мяты. Мне кажется, в детстве в каком-нибудь пучке мяты ей попалось что-то страшное: может, пчела укусила или шмель… И она это навеки запомнила. А этот парень, конюх этот, жрал мятные конфеты, даже до меня запах донёсся. Если Флоренция находит мяту в сене, то фыркает, ржёт и сено не ест… Там я для неё специально косила сено, а тут корм в шариках, может, не почувствует…

Мой восторг от Флоренции решительно возрос. К мятным конфетам я питала аналогичное отвращение, хотя никого ещё не била за них передними копытами. Зато некогда вышла из автобуса на полпути, поскольку за самой моей спиной бабушка с внучком лакомились этим деликатесом.

— Потрясающая кобыла! — сказала я умилённо. — И что?

— А потом она вообще отказалась входить в этот фургон. Как оказалось, этот чёртов парень ехал внутри и всю дорогу лопал конфету за конфетой. Весь фургон пропах мятой, никакими силами лошадь нельзя было ввести, да я и не собиралась её уговаривать. Поэтому я её в результате привезла сюда на день позже, вчера… Зато она обожает петрушку.

— Зелень или корешки?

— И то и другое.

— Ей-богу, мы могли бы с ней вместе обедать…

— Самое скверное с этими её прыжками…

— Нет, — возразила я. — Самое скверное это то, что тут делается. Вы уже знаете, что всякие мафии выделывают тут свои штуки? Если Осика не станет слушаться, они могут сотворить что-нибудь нехорошее. Вонгровская в этих махинациях, как мне кажется, участия не принимает, но ведь время от времени и она должна чему-то подчиниться.

— Вонгровская, может, и подчинится, но я сомневаюсь, чтобы подчинилась Флоренция. Я уже сейчас волнуюсь. Вы только зайдите на конюшню как-нибудь после скачек, я вам её покажу. Она просто чудесная!

— Наверняка загляну, может, не в пять утра, но уж после двенадцати дня — обязательно, — обещала я. — Сегодня не могу, потому что у меня деловая встреча, уж так получилось, и придётся спешить…

Дали очередной старт. Мы перестали конспиративно шептаться под барьерчиком с круглым окошком. Скачка стартовала, и мои предсказания исполнились. Бялас действительно скакал так, чтобы повысить класс своей лошади.