Флоренция — дочь Дьявола

— Я тебе скажу всю правду, — ответила я грустно. — Единственный способ с ними действительно справиться — это огнестрельное оружие. Они ухлопали кассира и прострелили Кшися, за это они понесут ответственность, конечно, если попадутся, потому что такие шуточки хорошо описаны в уголовном кодексе. А вот за убийство лошади никому ничего не может грозить, никому ничего не будет, тем паче если просто попытка, к тому же неудавшаяся. Я же тебе говорила, что мы — народ варваров. Чем выше уровень цивилизации и культуры, тем культурнее отношение к животным, а мы пока что остаёмся на этапе кочевых племён. Все, что живое, но не человек, годится только в пищу, и привет. Нет никаких законов против сволочей, которые издеваются над животными. Ты можешь двадцать раз доказывать, что они травили лошадь, причинили ей увечье, боль, делали ей убийственные уколы всякой гадости, но им ничего не будет. А вот если работники конюшни дадут им по морде, то будут отвечать по суду. И что? Наверное, единственный метод — навешать им как следует и убрать за пределы территории, а они потом пусть сами объясняются.

— Надо изменить закон!

— Надо бы, но ты сама видишь, чем занимается сейм. Рекламными плакатами в городе и прочей подобной ерундой.

Мария терпеливо меня выслушала, что-то пробормотала под нос, но царящая вокруг атмосфера отвлекла её.

— Ладно, потом с тобой об этом поговорим, — сказала она. — Седьмая скачка, последний триплет мне осталось угадать!

* * *

Из ворот дома на улице Замойского вдруг выскочила девушка, страшно растрёпанная — а грива у неё была такая, что можно было позавидовать, — босиком и в половине юбки. Вторая половина, оторванная, волочилась по асфальту. Девушка мчалась не разбирая дороги и кинулась прямо под колёса проезжающей патрульной машины милиции.

Полицейский водитель отличался тем же качеством, что и большинство остальных водителей, а именно — страшно не любил давить живых людей. Он успел притормозить буквально в последний момент, и девушка упала на капот. Руками она закрывала лицо, между пальцами сочилась кровь. Когда экипаж патрульной машины выскочил к ней, они услышали, что девушка стонет. Картина для полиции просто клиническая.

За девушкой из тех же ворот выскочил какой-то тип, увидел, что происходит, застыл как вкопанный и в мгновение ока снова скрылся в тёмной подворотне. Один из полицейских на всякий случай бросился за ним, но, невзирая на спортивную форму и мгновенную реакцию, уже никого не успел поймать. Типа не было видно, на весь двор из какого-то окна ревел телевизор, заглушавший все мыслимые звуки, так что невозможно было угадать, куда делся гипотетический подозреваемый. Он мог вскочить в подъезд, мог спрятаться в подвале, мог пробежать через двор и выйти на улицу. Искать его в темноте не имело никакого смысла. Полицейский вернулся к машине.

Девушка отчаянно рыдала и стонала, не говоря ни единого слова. Ребята осторожно отвели её руки от лица, она судорожно вцепилась им в мундиры. Полицейские увидели опухшее, залитое слезами лицо с рваной раной на щеке, но других травм, к счастью, не было. Нос, глаза и челюсть были у девушки в порядке.

Кроме рыданий, от неё ничего нельзя было добиться. Она заговорила по-человечески только тогда, когда старший сержант уточнил план действий. Они отвезут её в травмпункт, потому что надо зашить щеку, а один человек останется у ворот на всякий случай…

— Нет!! — истерически закричала она. — Не оставляйте человека!! Они его убьют!

По-польски она говорила с сильным русским акцентом, а смысл её слов был крайне интересный. Экипаж патрульный машины насторожился.

— Говорить ты можешь, — заметил старший сержант. — Кто тебя побил, наши или ваши?

— Наши, — всхлипнула девушка.

— То есть русские тут устроили малину. Порядок. В травмпункт мы все равно поедем, а Метек тут останется. На глаза только не надо лезть.

Прежде чем девушку передали в руки врачей, она ещё по дороге дала совершенно зарёванные показания. Никаких фамилий она не стала называть, отказалась назвать номер квартиры, где поселились её земляки, но зато призналась, что они хотят сделать страшную глупость. Они собрались уехать дальше на Запад, здесь опасно, слишком близко от родной границы, а этот идиот, её парень, ну, вообще-то он её муж, они расписаны, упёрся, что останется подольше. Если что, он стрелять будет. Так решил. Там ещё два человека, все они в это замешаны, они его поддержали, а она противилась. В запале она пригрозила, что пойдёт и донесёт на них, тут ей дали по физиономии каким-то тяжёлым предметом. Они хотели её удержать, но она убежала, потому как знала, что её могут вовсе убить, даже если она с этим доносом и не пойдёт. За ней гнался один такой гад.., а мужа своего она любит, хочет спасти его и себя, а денег у них хватает…

На деликатный вопрос, откуда у них эти деньги, она ответила, что муж играет. Он фартовый такой, и всегда ему везёт. И вот его одолела жадность, ему все хочется больше и больше, а на то, чтобы уехать, в самом деле хватит, хоть до Америки или пусть даже до Германии, а она готова работать…