Флорис. «Красавица из Луизианы»

Эрнодан выглядел все более смущенным. Он густо покраснел и не смел шелохнуться. Батистина еще ведать не ведала, какой соблазнительной женщиной она была, сколько в ней было очарования, способного вскружить голову любому мужчине. Даже самые явные ее недостатки становились в глазах представителей противоположного пола достоинствами и только усиливали ее необыкновенную привлекательность.

У Эрнодана бешено колотилось сердце. Он не отрываясь смотрел на Батистину, на ее длинные золотистые волосы, ниспадавшие очаровательными локонами на высокую, безупречной формы грудь.

— О, моя дорогая! Эти негодяи хотели воспользоваться вашей беззащитностью, но… Моя душенька, вам уже лучше? — лепетал Эрнодан, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не наброситься на Батистину и не занять место дезертиров.

— Да… Да… мне кажется… — прошептала Батистина, вытирая распухший носишко о кафтан своего верного рыцаря.

— Прекрасно. А теперь попробуйте одеться, дорогая! — предложил Эрнодан.

Он отпустил Батистину и кинулся собирать разбросанные по полу изорванные в клочья остатки одежды. Он был красен как рак. Смущенно отворачиваясь, Эрнодан протянул ей то, что когда-то было штанами английского солдата. Батистину затрясло то ли от пережитого испуга, то ли от холода. Зубы у нее стучали, по телу бежали мурашки. К тому же ей хотелось есть, пить и спать.

Батистина кое-как натянула жалкие лохмотья и попыталась застегнуться, но это оказалось невозможным: пуговицы на мундире были вырваны с мясом. Батистина печально посмотрела на дырки и просто запахнула полы мундира.

— Ну вот! Теперь вы — очаровательный английский солдатик… вы должны рассказать мне о том, как вы поступили на службу к английскому королю, — попытался улыбнуться Эрнодан.

— Retreat! Retreat![32] — кричали на поляне «красные мундиры».

Батистина поспешила к проему. Охваченные настоящей паникой, остатки англичан бежали, не разбирая дороги, от беспощадного и уверенного в победе врага.

— Сражение выиграно, Эрнодан! — повернулась к молодому рейтару Батистина. Полы ее курточки разошлись, вновь обнажив грудь с розовыми сосками.

— Да, моя душенька, почти… — отозвался молодой рейтар, которому сейчас было вовсе не до военных успехов и не до побед маршала Мориса Саксонского.

— А вы не встретили случайно моего брата Адриана? Или моих друзей Федора и Ли Кана? Или маркиза Портжуа? — спросила Батистина, еле выдавив из себя имя Флориса.

Эрнодан покачал головой.

— Нет, Батистина, я встретил на своем пути только вашего верного Жоржа-Альбера. Он узнал меня и прыгнул прямо на плечи. Я тотчас же понял, что вам угрожает опасность. Он и привел меня сюда… — краснел и запинался капитан. Он подошел к Батистине и нежно взял ее за руки. Он был так взволнован и смущен, что мог бы принять пушку тридцать восьмого калибра за клавесин и наоборот.

— Славный мой Жорж-Альбер, — вздохнула Батистина, улыбаясь сквозь слезы.

— Я люблю вас, Батистина! Люблю, как сумасшедший! — взорвался внезапно Эрнодан и схватил девушку в объятия. — Будьте же моей, совсем моей, душенька!..

Он целовал нежное личико, ласкал шелковистые волосы, покрывал поцелуями шею в том месте, где билась синяя жилка. Рука Эрнодана скользнула к груди девушки. Голова у Батистины вновь закружилась. Ей хотелось плакать и смеяться одновременно. Все это было бы очень смешно, если бы не было так грустно. Вдалеке еще гремели пушки. Они с Эрноданом находились в относительной безопасности, но рядом хрипели и корчились умирающие, валялись трупы, а Эрнодан нашел время говорить о любви! Батистине казалось, что она постарела за эту ночь на десять лет. Эрнодан склонился над ней и впился поцелуем в ее губы. Батистина не оттолкнула его, но вдруг сердце у нее болезненно сжалось — она вспомнила жгучий поцелуй Флориса там, на колокольне. От того поцелуя у нее на губах остался солоноватый привкус.

«Я не могу вас любить, Эрнодан! Я не могу… Ведь я люблю Флориса! Я всегда его любила… Одного его!» — подумала Батистина, с ужасом открыв очевидную истину.

Она хотела высвободиться, чтобы сказать Эрнодану горькую правду. В этот миг тонкая дверца с треском разлетелась в щепки. Батистина обернулась. Флорис с залитым кровью лицом смотрел на капитана, державшего в объятиях Батистину. Девушка вырвалась из рук рейтара и бросилась к Флорису, но высокомерный, холодный, загадочный взгляд зеленых глаз пригвоздил ее к месту.

— Тебя действительно невозможно оставить одну ни на минуту! — издевательски заметил Флорис, утирая кровь, заливавшую ему глаза.

— Но ты… Тебя еще раз ранили… — пролепетала, запинаясь, Батистина и оглянулась в поисках какой-нибудь тряпки, чтобы перевязать его рану.

— О, пожалуйста, не трогай свою рубашку, а то от нее и так немного осталось! — глумился Флорис. — Ты тут забавлялась с господином рейтаром, а мы искали тебя повсюду, моя дорогая, мы волновались за твою судьбу… Но мы жестоко ошиблись, мы плохо тебя знали… Нам и в голову не пришло, что ты будешь резвиться то с одним, то с другим… — продолжал зло издеваться молодой человек.