Флорис. «Красавица из Луизианы»

«Быть может, мне не следовало бы делать этого!» — подумала Батистина, но уже не могла сопротивляться резким толчкам, бросившим ее в объятия моряка.

Солоноватые губы коснулись ее губ. Это было очень приятно, весело… Батистина чувствовала, что силы покидают ее, на сердце и в душе — пусто. В эту секунду она даже не помнила, как ее зовут. Если бы ее сейчас спросили, где она находится, она не смогла бы ответить…

— Счастлив приветствовать вас, мадемуазель Бургиньон! Так, значит, Легалик показывал вам наш корабль? — вскричал капитан Робино, увидев входивших в кают-компанию Батистину и своего помощника.

Девушка была чуть бледнее, чем обычно, Легалик же, напротив, красен, как рак.

— Добрый вечер, капитан! — пролепетала Батистина, забывшая, что сейчас утро. Единственным оправданием ей могло служить то, что чувствовала она себя с каждой минутой все хуже.

Жорж-Альбер уже восседал за столом. Бросив на свою юную подружку неодобрительный взгляд, он с задумчивым видом потянулся за стаканчиком сидра, выпил и закусил кусочком солонины, попахивавшей прогорклым жиром. Великий гурман и лакомка привык, разумеется, к более утонченной пище. Нет, Жоржу-Альберу решительно не нравилось на флоте. Он предпочитал стряпню Элизы.

Батистина приняла из рук Легалика тарелку с похлебкой из бобов, приготовленной корабельным коком еще до восхода солнца. Она попробовала откусить кусочек сухаря, но тотчас же отказалась от этой идеи. Ее начало мутить.

— Госпожа Ленорман оказала мне большую честь, поручив вас моим заботам. Если вам что-нибудь понадобится, мадемуазель Бургиньон, безо всяких колебаний требуйте все, что вашей душе угодно, у Легалика. Мой помощник выполнит любое ваше желание! — продолжал капитан Робино с самодовольной улыбкой.

Вскоре к ним присоединились шевалье Гонтран д’Обинье, господин Вейль, хирург, и еще несколько офицеров.

Батистина любезно улыбнулась господину Вейлю, симпатичному пятидесятилетнему мужчине. Второй пассажир, шевалье Гонтран д’Обинье, вызвал у нее почти отвращение, хотя она и не могла объяснить почему. Он был наделен почти женской красотой и постоянно любовался своим отражением в каждом начищенном до блеска предмете, пусть это была даже оловянная кружка. Он без конца поправлял свой парик: то взбивал кудри, то, наоборот, пытался их распрямить; то и дело поглядывал на руки, заботясь о том, чтобы они оставались безупречно чистыми, и покусывал губы, чтобы они были ярко-алыми.

— А когда мы доберемся до Нового Орлеана, капитан Робино? — спросил господин Вейль, возя ложкой в миске с овсянкой.

— Ха-ха-ха! Не нашелся еще такой пассажир, который не задал бы мне этот вопрос через сутки после отплытия! Путь наш неизменен, господин хирург. Мы пересечем Бискайский залив и выйдем в Атлантический океан. Наш караван обогнет Канарские острова с запада, и здесь нас увлекут к северо-востоку пассаты. Они и приведут наш корабль к Форт-Роялю, где мы совершим непродолжительную остановку, чтобы пополнить запасы пресной воды и продовольствия. Оттуда мы направимся в Мексиканский залив, пересечем его и войдем в устье Миссисипи, а там уже рукой подать до Нового Орлеана. На все у нас уйдет около трех месяцев. Вот я и ответил на ваш вопрос, — улыбнулся Робино.

Батистина не смогла подавить зевоту. Ей стало совсем дурно. Сейчас ей было совершенно безразлично, где они находятся и куда проляжет их путь. Ее желудок судорожно и болезненно сжимался, он отказывался принимать пищу.

— В столь дивной компании путешествие покажется нам коротким! — сладко пропел шевалье д’Обинье, бросая томные нежные взгляды на Легалика.

Батистина сначала подумала, что ей просто показалось. Но нет, все так и было. Она задохнулась от возмущения и встала, чтобы выйти. Все мужчины разом вскочили и низко поклонились. Легалик, испросив взглядом разрешения у капитана, последовал за девушкой вместе с порядком подкрепившимся Жоржем-Альбером.

— Вот здесь под нами находится пороховой погреб и оружейный склад — мушкеты, пики и алебарды. Не хотите ли взглянуть, мадемуазель?

— Хм… чуть погодя, господин Легалик, сейчас я бы предпочла подняться наверх, на свежий воздух… — пролепетала тяжело дышавшая Батистина.

Они поднялись на палубу. Волны мерно покачивали «Красавицу» и находившиеся поблизости суда. Батистина ощущала, как палуба у нее под ногами то уходила вниз, то взмывала вверх. Она не осмелилась ни о чем спросить Легалика, заметив, что матросы преспокойно занимались своими делами, не придавая никакого значения тому, что все вокруг качалось и танцевало на волнах. Батистина была храброй девушкой. Сделав вид, что ничего не случилось, она, как ни в чем не бывало, продолжила осмотр корабля, положив грациозно свою ручку на обшлаг рукава помощника капитана. Матросы мыли палубу. Она осторожно приподняла кончиками пальцев юбку. Каждое движение давалось ей теперь с трудом. Ноги дрожали и не слушались, руки налились свинцом, в висках стучало… Ее подташнивало…