Флорис. Любовь на берегах Миссисипи

— А вы? — спросила Маринетта, стремясь узнать, с кем же она имеет дело. Жоржу-Альберу было нечего скрывать, и он поспешил уверить в этом Маринетту. Он на свой лад рассказал ей обо всех своих приключениях. Флорису и Адриану в них достались только вторые роли. Ошеломленная Маринетта узнала, что Жорж-Альбер был близким другом русской императрицы и короля Франции, что он выиграл битву при Фонтенуа и что губернатор Луизианы ни в чем не может ему отказать! Разумеется, в настоящее время он всего лишь бедный изгнанник без крыши над головой и без средств к существованию, но пройдет еще немного времени — и жизнь его вновь обретет былое великолепие.

— Пойду посмотрю, что мне удастся для вас сделать! — заявила Маринетта, беря Жоржа-Альбера за лапку.

Обе обезьянки вернулись в гостиницу. Раздался пронзительный вопль.

— Ах! Папа Лардо… смотри, их уже двое!

— Клянусь Святой Девой из Комо, где только Маринетта откопала эту образину? А ну, вон отсюда!

— Постой, папа, у бедного зверька такой измученный вид!

— Ну и что, мамочка, уж не собираешься ли ты оставлять у нас и эту мартышку?

Услышав нанесенное ему оскорбление, Жорж-Альбер горделиво выпрямился.

— Всего на одну ночь, папа Лардо!

— О, святой Юстиниан, еще один рот! Ладно, согласен, но только на одну ночь.

Прошла неделя, а Жорж-Альбер все еще жил в гостинице. Папа Лардо и мама Лардо обнаружили, что Жорж-Альбер вместе с Маринеттой привлекали всех клиентов в «этот проклятый трактир, который возымел наглость строиться на самом краю города» как раз накануне эпидемии.

Жорж-Альбер всей душой привязался к своим новым хозяевам, но особенно к Маринетте, в которую влюбился без памяти. В большом зале он выделывал перед посетителями сотни трюков, отчего вскоре стал совершенно незаменимым; каждого он ухитрялся очаровать своей веселостью, но к вечеру начинал страшно нервничать, ибо Маринетта все еще заставляла его томиться ожиданием.

В течение дня эта кокетка распаляла его, а потом убегала спать в ногах папы Лардо и мамы Лардо. Жорж-Альбер ночевал в конюшне на охапке соломы. По ночам он почти не смыкал глаз, строя достойные Макиавелли планы, как заманить Маринетту в свой укромный уголок, где рядом с ним с Громким хрюканьем ворочалась свинья. Так обстояли дела в тот день, когда Батон Руж внезапно наводнили солдаты. Папа и мама Лардо потирали руки. Дела шли на лад.

Жорж-Альбер отправился добывать новости. На церковной площади толпился народ: был базарный день. Жители поселка были веселы. Эпидемия была в прошлом. Последние трое больных в Батон Руже выздоровели. Солдаты принесли с собой хорошие новости. Губернатор расположился на ночлег в доме бургомистра. Он собирался вернуться в Новый Орлеан не раньше, чем город будет очищен от зловонной заразы и последних очагов болезни.

На Жоржа-Альбера, пробиравшегося между ногами зевак, никто не обращал внимания. Жители Батон Ружа были слишком заняты собственными разговорами. Они постоянно переспрашивали друг друга, обсуждали происшедшие события. При разговоре мужчины для большей убедительности принимались отчаянно размахивать руками, вращая кто шпагой, кто палкой, кто меховой шапкой. Только у знати и солдат в оборванных мундирах треуголки словно приросли к головам. Из низеньких домиков выходили женщины в шелковых платьях. По их виду можно было сразу сказать, что это очень знатные дамы. Крестьянки Батон Ружа, в чепцах и черных юбках, смотрели на них с восхищением. Они окружали лакеев в ливреях с золотыми галунами, и те снисходительно сообщали им последние новости. Внезапно площадь пришла в волнение. На балкон дома бургомистра вышел маркиз Риго Кавеньоль де Водрей. Раздались восторженные крики:

— Да здравствует губернатор!

— Да здравствует маркиз!

— Да здравствует господин де Водрей!

— Да здравствует Луизиана!

— Да здравствует Батон Руж и его жители! — прокричал в ответ губернатор.

Слова его были встречены восторженным ревом. В воздух полетели бобровые шапки и треуголки.

«Однако, у этих людей явно не в порядке нервы!» — подумал Жорж-Альбер, отыскав укромное местечко на прилавке среда кочанов красной капусты и огромных тыкв. Спиной к прилавку, загораживая Жоржу-Альберу обзор, встали двое крестьян в черных кафтанах со своими женами в рогатых белых чепцах. Раздраженный зверек вскарабкался на бочонок с соленьями.

Стоя на балконе, господин де Водрей мановением руки призвал народ к порядку. Толпа почтительно умолкла, приготовившись слушать губернатора. Жорж-Альбер последовал всеобщему примеру.

— Славные жители Батон Ружа, мужество, проявленное вами перед лицом бедствия, вызывает восхищение всей колонии. Вы умело боролись с великой эпидемией и победили ее. В вашем городе умерло меньше всего больных… Я лично поздравляю вас с этим славным достижением!

Губернатор выдержал паузу, дав народу возможность разразиться бурными аплодисментами.

— Ура! Ура! Да здравствует губернатор!