Флот двух океанов

Теперь начала показывать зубы система обороны генерала Курибаяси. Его солдаты спокойно пересидели в убежищах обстрел и бомбардировку. Как только разрывы ушли дальше, японцы вернулись на свои хорошо защищенные позиции и открыли огонь по наступающим солдатам. Когда морские пехотинцы попали под плотный огонь, потребовалась помощь кораблей. «Санта Фе» стал звездой в группе крейсеров огневой поддержки. Он поставил почти непроницаемую стену разрывов 5» и 6» снарядов в 200 ярдах от левофлангового батальона 5 дивизии. В результате с подножья горы Сурибати, господствовавшей над местностью, не раздалось почти ни одного выстрела. Линкор «Невада» стал любимцем морских пехотинцев. Его командир, капитан 1 ранга Г.Л. Гросскопф, сам старый артиллерист, решил сделать линкор лучшим кораблем огневой поддержки во всем флоте и добился своего. В 9.25 «Невада» согласно приказу поддерживал подвижной огневой вал, когда выяснилось, что 5» снаряды не в состоянии разбить бетонный блокгауз. Это было поручено артиллерии главного калибра. Разрывы тяжелых снарядов буквально выкопали блокгауз, расположенный позади пляжа, из песка. Когда в 11.00 этот блокгауз снова стал причинять беспокойство, линкор с помощью бронебойных снарядов разнес его на куски. В 15.12 «Невада» заметил вражеское орудие, стреляющее из пещеры в горном склоне к востоку от участка высадки. Стреляя прямой наводкой, линкор всадил 2 снаряда калибром 14» прямо в горло пещеры, обрушив часть склона горы, Орудие было уничтожено. Его ствол торчал из горного склона, «как наполовину вырванный зуб».

В D-день были высажены примерно 30000 солдат. Потери составили 2420 человек, в том числе 519 убитых или пропавших без вести. Еще 47 человек позднее умерли от ран. Плацдарм оказался гораздо уже намеченного, но тем не менее на берегу находились 6 пехотных полков, 6 артиллерийских батальонов и 2 танковых батальона.

Над Иводзимой медленно сгустились сумерки. Остров еще не видел такого дня с тех пор, как вулкан поднялся из вод морских. Морские пехотинцы спешно окапывались, там, где их застали сумерки. Корабли артиллерийской поддержки отошли в районы ночного патрулирования, оставив только легкий крейсер «Санта Фе» и 10 эсминцев вести тревожащий огонь по позициям противника и в случае необходимости применять осветительные снаряды. Ожидаемая большая контратака не состоялась. Вопли «Банзай!» не входили в план генерала Курибаяси. Он намеревался беречь своих людей, зная, что американцы надежно отрезали все пути доставки подкреплений. Генерал понимал, что попытки сбросить морских пехотинцев в море безнадежны. Однако он намеревался сражаться за каждую пядь земли, и свое намерение выполнил.

2. Захват Иводзимы, 20 февраля — 16 марта

Захват Иводзимы можно описать как медленное продвижение шаг за шагом, преодолевая сопротивление изобретательного врага, который держался до последнего и использовал местность, чтобы выпустить из нас как можно больше крови. Морские пехотинцы продвигались по открытой местности с минимумом укрытий, одновременно им приходилось сражаться с врагом, который глубоко закопался в землю и был уязвим только для прямых попаданий. Бои были утомительными и кровавыми. Они требовали от участников проявления предельной отваги, инициативы и настойчивости. Это было похоже на ужасный пустынный шторм, однако ветер нес не песок, а стальные осколки. Генерал Холланд Смит сказал: «Иводзима была самой жестокой и дорого обошедшейся битвой в истории корпуса морской пехоты». Адмирал Нимиц заметил, что на Иводзиме «необычная отвага стала обычным явлением».

Быстро определился характер боев на острове. На дневное время каждый батальон морской пехоты получал 1 или 2 эсминца. На борт корабля отправлялся офицер связи, а на берег прибывала партия артиллерийских наблюдателей. На рассвете тяжелые корабли подходили к острову для предварительного обстрела целей, выбранных дивизионными и полковыми командирами вечером накануне. Особой чертой огневой поддержки в первую неделю было подразделение минометных LCI. Используя свою маленькую осадку LCI(M) могли подходить вплотную к берегу. Часто они занимались обстрелом вражеских позиций, невидимых морским пехотинцам.

Самолеты эскортных авианосцев действовали в качестве рабочих лошадок. Пока ОС 38 выполняло налеты на Токио и Окинаву, «джипы» держась почти на виду у горы Сурибати, посылали самолеты для бомбардировок и ракетных обстрелов, обеспечивали воздушное прикрытие и противолодочный патруль с D-дня до 9 марта. Командир соединения эскортных авианосцев контр-адмирал Дэрджин заметил: «Ежедневная работа по оказанию воздушной поддержки не прерывалась даже для дозаправок. Она тянулась каждый день с рассвета до заката».