Флот двух океанов

В 8.56 японская делегация, доставленная из Иокогамы эсминцев «Лэнсдаун» ступила на сходни правого борта. Ее возглавлял министр иностранных дел Сигемицу Мамору. За ним следовали генерал Умэдзу, начальник Генерального Штаба армии, который должен был подписать капитуляцию от имени

Императорской Верховной Ставки, контр-адмирал Томиока, начальник группы планирования ВМФ Императорской Ставки и другие представители министертсва иностранных дел, армии и флота. Гражданские были в официальных утренних костюмах и цилиндрах, что резко выделяли их на фоне небрежной формы военных членов делегации и мундиров хаки с открытым воротом, которые носили американцы. На сходнях стояли фалрепные, и японскую делегацию привествовали дудки. Когда японцы поднялись на палубу, на их лицах застыло каменное выражение. Воцарилось мертвая тишина.

Рядом со столом, на котором лежали документы, стояли представители союзных держав, готовые подписать их от имени своих правительств. Справа от них под башней № 2 «Миссури» стояли генералы и адмиралы Соединенных Штатов, которые сыграли ведущую роль в войне против Японии. Атмосфера была холодной. Японцы, которым предстояло совершить поступок, не имеющий прецедента в их национальной истории, сохраняли достоинство. Через 3 или 4 минуты появился генерал МакАртур вместе с адмиралами Нимицем и Хэлси. Рядом с ними находились генерал-лейтенант Джонатан М. Уэйнрайт, капитулировавший на Филиппинах в 1942, и генерал-лейтенант сэр Артур У. Персиваль, сдавшийся в Сингапуре. Оба были самолетом доставлены из лагеря военнопленных в Манчжурии. Генерал МакАртур произнес короткую речь, касающуюся предстоящего события, завершив ее выражением своих надежд на будущее:

«Моя самая горячая мечта — и мечта всего человечества — чтобы с этого торжественного момента началось существование новой эпохи. В прошлом останутся кровь и смерть, а мир будет основан на вере и понимании, мир будет стремиться соблюдать достоинство человека, исполнять его самые заветные стремления к свободе, терпимости и справедливости».

Все были глубоко потрясены словами генерала. Как вспоминал один из участников церемонии, квартердек линкора превратился в «алтарь мира».

Потом министр иностранных дел Сигемицу, который более года работал над достижением мира, в 9.04 первым подписал акт о капитуляции, формально завершив войну. Она длилась 1364 дня, 5 часов и 44 минуты после атаки Пирл-Харбора. Генерал Умэдзу, который в отличии от Сигемицу, стоял за борьбы до последнего, подписал документ от имени Японии. Генерал МакАртур подписал его от имени союзных держав. Потом акт подписали представители стран, воевавших против Японии: Соединенных Штатов (адмирал Нимиц), Великобритании, России, Австралии, Канады, Франции, Нидерландов, Новой Зеландии.

После того, как все участники церемонии подписали документы, генерал МакАртур произнес заключительное слово:

— Давайте помолимся, чтобы на всей Земле воцарился мир, и Бог сохранил его навсегда.

В 9.25 закончились все формальности. Солнце поднялось, и 450 самолетов с авианосцев, а также сотни армейских самолетов с ревом промчались над «Миссури» и остальными кораблями.

Этим вечером адмиралы Хэлси и Уилкинсон посетили впечатляющую церемонию вечернего спуска флага, которую провел адмирал сэр Брюс Фрезер на борту своего флагмана «Дьюк оф Йорк», стоящего недалеко от «Миссури». На фалах линкора были подняты флаги всех союзных держав. Они были торжественно опущены под звуки сводных оркестров всех британских кораблей, которые дружно играли вечерний гимн Эллертона:

«Сей тяжкий день завершился, Господи,
И мрак спустился по Твоему повелению.
К Тебе вознесем мы утренние молитвы,
Чтобы благостью Твоей очиститься.
Да будет так, Господи. Твой трон вечен,
Горделивые земные империи уходят,
Но царство Твое стоит и крепнет,
Доколе творения Твои возносят молитвы».

Ничто так не подходило этому воскресному вечеру, как гимн в честь «Творца Мира и Установителя Согласия». Знакомые слова и музыка торжественно плыли над тихой водой бухты. Американские и Британские моряки были зачарованы мистическим таинством мелодии и проникались уверенностью, что перенесенные ими страдания и жертвы не напрасны. Моряки понимали, что их флоты добились чего-то большего, чем простая военная победа.