Флот нашей родины

В начале августа японцы вплотную осадили Порт-Артур. Обстреливая крепость, они в первую очередь старались нанести удар по флоту. 9 августа в броненосец «Ретвизан» попал крупнокалиберный снаряд и пробил борт ниже ватерлинии. «Ретвизан» принял до 500 тонн воды. В броненосец «Пересвет» в этот день попало два снаряда, не причинив ему серьезных повреждений.

Надо было уходить из Порт-Артура. Этого в свою очередь настойчиво требовал наместник на Дальнем Востоке адмирал Алексеев.

Слепо выполняя приказ, абсолютно не веря в успех, Витгефт отдал распоряжение командирам кораблей готовиться к выходу на 28 июля (10 августа). Назначив выход, Витгефт отправил царю чрезвычайно характерную телеграмму: «Выхожу с эскадрою прорываться во Владивосток. Лично я и собрание флагманов и командиров, принимая во внимание все местные условия, были против выхода, не ожидая успеха прорыва и ускоряя сдачу Порт-Артура».

Моральное состояние личного состава эскадры, в противовес адмиральскому, было отличное. Выход в бой приветствовали, желали помериться силой с врагом.

Утром 10 августа русский флот в сопровождении тральщиков вышел из гавани. В 8 часов 45 минут на броненосце «Цесаревич» был поднят сигнал «приготовиться к бою», а в 9 часов «приказано итти во Владивосток».

В 10 часов 30 минут эскадра броненосцев «Цесаревич», «Ретвизан», «Победа», «Пересвет», «Севастополь», «Полтава» и крейсеров «Аскольд», «Паллада», «Диана», «Новик», сопровождаемая 8 миноносцами, взяла курс на Ost 55°.

Погода благоприятствовала выходу. Стоял ясный, солнечный день. На море — небольшая зыбь.

К 11 часам скрылись скалы Ляотешаня. Благополучно были пройдены японские минные поля. В это время далеко на горизонте справа показался японский крейсер, немного правее — еще два.

Главные силы японского флота — броненосцы «Миказа», «Асахи», «Фуджи», «Шикишима», крейсера «Ниссин» и «Кассуга» — появились в поле видимости только в 12 часу.

Расстояние между эскадрами быстро уменьшалось.

Флот японцев пересек курс русской эскадры и пошел с ней контркурсом; разойдясь, враг повернул влево на 16 румбов и лег параллельным курсом с русскими по их правому борту.

В 12 часов 20 минут загремела канонада с обеих сторон. Огонь японцев обрушился главным образом на концевые корабли русской эскадры. Первые попадания были в «Полтаву».

Первый этап боя был непродолжителен. Командующий японским флотом адмирал Того, стараясь преградить путь русской эскадре, неудачно сманеврировал и отстал. Бой на время прекратился. Казалось, что порт-артурская эскадра прорвалась, корабли японцев маячили вдалеке на горизонте. Путь впереди был открыт. Но это только казалось.

«Тяжелое было то время, — пишет участник боя, — но каждый из нас знал, что драться будем до конца и наш флаг спущен не будет. Настроение команды прекрасное. Было полное спокойствие, уверенность в своих силах и решимость драться насмерть».

В 4 часа 30 минут японский флот уже был на правом траверзе русских. Головным — «Миказа». Расстояние 40 кабельтовых. В это время с «Полтавы» прогремел залп. Искусно пущенные снаряды разорвались на флагманском корабле врага. Японцы были ошеломлены, их расчеты сбиты. Последовавший с эскадры противника ответный залп по «Полтаве» оказался недолетным на 2―3 кабельтова. Так завязалась вторая фаза морского боя. Ее начал очень удачно командир батареи «Полтавы» мичман Пчельников.

Много доблести проявили в этом бою русские моряки.

Осколком разорвавшегося японского снаряда был ранен в ногу командир батареи мичман Феньшоу. Он не пошел на перевязочный пункт, не покинул батарею, а тут же на месте туго перевязал себе ногу и продолжал командовать. Ночью после боя, когда начались торпедные атаки японских миноносцев, командир не оставил своей батареи. И только по приходе в Порт-Артур его отправили на госпитальное судно «Монголия».

Мичман Ренгартен в своих воспоминаниях о морском сражении 10 августа красочно рассказывает о действиях личного состава кораблей.

Настроение у всех приподнятое, боевое; выходили в море в радостном ожидании схватки с врагом. — Во время боя с японцами и страшно и весело было, лица разгорелись — каждый снаряд провожали шутками, со смехом заряжали пушки… «Вот это работа… будешь помнить…» — приговаривали комендоры. Когда раздался оглушительный взрыв и броненосец, вздрогнув всем корпусом, начал крениться на правый борт, никто не растерялся.

В самый разгар боя в одной пушке заклинился некалиброванный снаряд; в этом критическом положении комендоры вели себя героями. Неустрашимо они бросились из башни на палубу и, под огнем, первой попавшейся в руки шлюпочной мачтой вытолкнули из пушки снаряд, пробанили дуло и снова стреляли без устали.

Много героев было на эскадре.

Комендор крейсера «Паллада» Роман Булгаков, имея рваную рану в боку, не пошел на перевязку. Только во время перерыва боя он спустился в перевязочный пункт, но через десять минут вернулся к орудию, от которого не отходил до конца, участвуя в отражении минных атак японских миноносцев.