Флот обреченных

Все члены Тайного совета, за исключением Сулламоры, были обеспокоены тем, что г’орби не потянулся за своим куском пирога. Они не могли знать, что при всем своем согласии с ними он уже имел все, что хотел. Мало того, Кайс уяснил для себя главное: пожелай он чего-то еще, добиться этого не составило бы для него труда, причем добиться своими методами, без извлечения пользы из интервенции империи. И все же было одно «но»…

Лишь через несколько совещаний Кайс выставил вперед свою первую пешку. Когда он говорил, все уважительно молчали, ожидая, что г’орби вот-вот раскроется. Они не остались разочарованы.

— Возможно, мы оказываем нашему императору плохую услугу, — медленно, словно рассуждая вслух, произнес он. — Раззадориваем своими идеями со всех сторон. А у него сейчас так много на уме!.. Но как он может склеивать кусочки, не видя единого целого?

Коллеги одобрительно закивали, сгорая от нетерпения, когда же Кайс доберется до сути дела.

— Давайте упростим ему задачу, — продолжил Кайс. — Все мы должны быть заодно, чтобы выразить общее мнение. А затем иметь основание провести необходимые реформы. Совместно с императором, конечно, — быстро добавил он.

— Совместно с императором… конечно, — пробурчали остальные.

То, что предлагал Кайс, было на первый взгляд просто. Тайный совет должен был апеллировать к парламенту, а затем и к императору для создания квазипубличного агентства, состоящего из присутствующих здесь членов совета, которое могло бы действовать независимо от причуд императора, прихотей и давления любой группы населения, преследующей собственные интересы.

Вышеуказанное агентство проявит предусмотрительность в управлении экономикой, будет осторожно и разумно расходовать АМ-2, чтобы не подорвать доверие императора, не спускать глаз с жизненно важных отраслей промышленности и сельского хозяйства, гасить разногласия в правительстве, служить в качестве столь необходимого контролера и противовеса между сторонами, придерживающимися полярно противоположных позиций… Короче говоря, будет работать на благо процветания мира, бизнеса и единого общества.

Возражений не возникло. Решили, что займется этим делом Сулламора, как человек, напрямую связанный с парламентом.

Первый шаг должен быть очень осторожным. Основа предложенного агентства будет захоронена в резолюции «рассудительного парламента», который император не сможет положить на обе лопатки, не наделав много шума, поскольку его члены лично не заинтересованы в вышеуказанном проекте. Хитрость заключалась в представлении дела таким образом, чтобы никто — в особенности императорские низкопоклонники, рядовые депутаты парламента — не догадался о готовящемся перевороте. Тайный совет решил, что лучше восхвалять Цезаря, нежели проклинать его. Восхваление приняло форму слишком пространного документа, в котором императора чрезмерно поздравляли с победой над таанцами в системе Дюрер. В этом документе содержался и призыв вести войну дальше, до последней капитуляции, и так далее, и тому подобное.

При поверхностном рассмотрении документ не казался голословным. Он был составлен таким образом, чтобы вызвать одобрение и у сторонников императора, которые были какое-то время настоящим проклятием Тайного совета. Если все получится так, как задумано, люди Сулламоры смогут без опасения выкручивать руки каждому, кто встанет на пути квазиагентства. Полученная резолюция ударит и в спину нейтралам.

Сулламора был уверен, что добьется поддержки императора. Эксперты Сулламоры призваны были объединиться в особую секцию с целью принуждения парламента «оказывать любую помощь» императору в его «правой и мужественной борьбе». Сулламора отвел независимому агентству роль притаившегося в болоте аллигатора.

Аналитики Сулламоры углубились в составление документа, придя в конце концов к соглашению, что никто никогда никоим образом не вычислит местонахождение аллигатора в витиеватой мешанине слов — в них просто никому не придет в голову вчитываться и уж тем более к ним придираться. Как сказал однажды некий патриарх парламента: «Если бы все знали, за что голосуют, нам бы никогда не выйти из зала заседания живыми».

Когда великий момент настал, Сулламора лично вызвался представить резолюцию, выступить с речью, предложенной Волмером. Речь гарантированно должна была вызвать бурные аплодисменты.

Сулламора ходил взад-вперед в маленькой приемной, ожидая вызова на трибуну. Во время этих расхаживаний он мысленно репетировал речь, размахивая в такт правой рукой.

Дверь за спиной Сулламоры раскрылась, и он развернулся, слегка удивившись, почему это его вдруг вызывают на пять минут раньше. Но вместо ожидаемой огромной, при полном параде, фигуры парламентского караульного сержанта Сулламора увидел низкорослого темнокожего человека с длинным ножом на портупее.

Сулламора затаил дыхание. Это был гурк, один из личных телохранителей императора. Гурк из вежливости отвесил ему поклон и вручил послание. В нем содержалось предложение сдаться. Вечный император вычислил аллигатора.