Флот в Белой борьбе. Том 9

В тыловом районе, подведомственном мне, весь сентябрь и начало октября велась упорнейшая борьба с красными. В противоположность многим минувшим периодам борьбы с большевиками мы на этот раз, имея совершенно ничтожный гарнизон во Владивостоке, очень мало беспокоились за безопасность его, хотя было известно, что восстание во Владивостоке было бы очень на руку большевикам. Дело было в том, что в случае захвата большевиками Владивостока извне по праву войны поднимался вопрос о праве их на захват военных грузов. По отзывам иностранной прессы, захват Советской Россией такого громадного количества запасов вооружения представлялся державам, еще не признавшим тогда большевиков, опасным и мог поэтому приобрести международное значение. Большевикам было бы кстати разрешить этот вопрос путем внутреннего переворота во Владивостоке, чтобы поставить иностранцев перед фактом падения белого правительства по воле самого революционного народа. Но их организации во Владивостоке были слишком слабы. Население, относившееся пассивно к факту возможного завоевания, не склонно было помогать большевикам. Благодаря хорошо поставленному делу контрразведки мы были осведомлены о каждом их собрании, каждом решении и движении в городе. В этом отношении моя осведомленность как начальника тыла базировалась главным образом на сведениях, полученных контрразведкой флотилии, работа начальника коей, штабс-капитана по адмиралтейству Федуленко, была поистине мастерской.

Зато в остальных районах тыла было крайне неспокойно. Даже Посьетский район, до тех пор считавшийся образцовым, начал причинять мне крупные беспокойства. С уходом японцев с охраны Уссурийской дороги, таковая охранялась только нашими частями, главные силы которых были оттянуты на фронт. Это вызвало ряд взрывов партизанами железнодорожных мостов, порчу пути, а затем, убежденные в своей относительной безопасности, партизаны начали просачиваться к югу от железной дороги с целью грабежа еще достаточно богатого Посьетского района. Это вызвало настоящую панику в населении и могло бы закончиться переходом значительной части корейского населения района на сторону красных, что составляло угрозу тылу армии тем более, что масса корейцев имели оружие, выданное им противохунхузнической организацией Янковских.

В первый момент для борьбы с распространением партизан, появившихся около 6 сентября в виде отряда в 90 человек при пулемете, я мог двинуть только сборный десантный отряд из матросов ремонтирующихся судов около шестидесяти штыков, каковой и был высажен в тот же день в Сид ими. Задержав дальнейшее распространение партизан и убедившись, что ни из гарнизона Владивостока, ни из армии я не мог получить подкрепления, я поручил полковнику Вишневскому сформировать партизанский русско-сербский отряд. Этот офицер оказался очень энергичным человеком и в недельный срок собрал больше 25 добровольцев сербов и русских и 12 сентября был высажен с отрядом в Сидими на подмогу отряду матросов. Партизаны, не приняв боя, ушли к северу в направлении к китайской границе.

Ожидая их нового появления, я уговорил начальника резерва Рати, мне неподчиненного, дать в мое распоряжение 100 человек от Урало-Егерского отряда⁵⁶⁸ (единственная боевая часть во Владивостоке), а также уже в виде личной услуги выпросил у правофланговой группы войск (генерал-лейтенант Глебов) конный взвод казаков в 20 человек.

Когда 20 сентября партизанский отряд уже в количестве 200 человек с пулеметами вновь появился в районе Сид ими, все эти силы были при помощи ледокола «Байкал» и посыльного судна «Страж» переброшены на западный берег Амурского залива. Правда, партизанам благодаря оплошности начальника сводного отряда удалось ускользнуть от преследования, но после этого они перестали тревожить Посьетский район, который я опять был вынужден оставить без защиты. Борьба за охрану побережья Татарского пролива продолжалась непрерывно, отвлекая на себя почти что все силы флотилии.

Предполагавшееся в конце августа окружение красных в районе бухты Терней при помощи отряда генерала Пепеляева не удалось вследствие нерешительности последнего. Командир канонерской лодки «Илья Муромец», производивший разведку для этого отряда, имея мои инструкции по выполнении операции у Тернея, следовал на север для установления связи с канонерской лодкой «Улисс» и гарнизоном Императорской Гавани и по отбытии отряда генерала Пепеляева 1 сентября вышел из бухты Джигит на север. 2 сентября «Илья Муромец» встретил «Улисса» около Самарги. Выяснилось, что отряд партизана Колесниченко, выбитый в начале августа из Императорской Гавани, после долгих скитаний по лесам спустился на юг и занял не охранявшуюся нами бухту Гросевича (80 миль к югу от Императорской Гавани).

Командир канонерской лодки «Илья Муромец», старший лейтенант Буцкой, коему моим приказом были временно предоставлены права начальника экспедиционного отряда, решил снять гарнизон из Самарги и совместно с «Улиссом» выбить партизан из бухты Гросевича. В ночь на 3 сентября суда подошли к бухте Гросевича.