Флотоводец

Боевая подготовка таких начальников как адмирал Кузнецов предусматривала не только требование быть отважней и беспощадней противника, но и прежде всего быть умней его. Для того Сталин и посылал Кузнецова в Испанию, чтобы он познал там еще одно измерение военное — разведку в новых обстоятельствах. На учениях Кузнецов настаивал: «Разведка должна быть непрерывной». Вернемся к нашей хронике действий Кузнецова. Валаамская боцманская школа, это вам не школа юнг. Ее задачи, замысел и программу следовало бы изучить заново. Молодой боцман может и сегодня стать стержневой фигурой. Мы заново должны изучать наследие Кузнецова. Впрочем, школы юнг — тоже его детище. Приобщая юношество к флоту, нарком сочетал заботу о матросах и курсантах с закалкой их воли, чтобы они не дрогнули в суровых морских обстоятельствах. Он сам говорил: «Морской бой и морская техника требуют железной дисциплины, каждый винт сложного механизма — Флота — должен действовать безукоризненно. Там, где нарушается устав, наставление — там действия командиров, бойцов неуверенны, там царит расхлябанность, результатом чего может быть не только гибель отдельного корабля, но проигрыш всего сражения».

Заметим, что государственный корабль живет сегодня по тем же законам взаимодействия, дисциплины и ответственности. Древние говорили: «пастушество приготовляет к царству». Ведь пастух и охраняет свое стадо, и лечит, и кормит, и даже принимает роды у овец. При этом пастырь добрый имеет и досуг к размышлению.

В наше время ничто так не приготовляет «к царству», как руководство кораблем. Последний — это целое государство со своим флагом и уставом-конституцией.

Сегодня мы уверенно можем утверждать, что лучше всех в Вооруженных Силах к войне приготовился наш Военно-Морской Флот. И заслуга в этом наркома Кузнецова, хотя он и сам понимал, что «четко сформулированных свыше задач флоту не было». «А каковы задачи — таков и флот», — пишет он много лет спустя, имея в виду задачи, вытекающие из целей государства.

Кузнецов далее говорит: «Как ни странно, я не мог добиться этого ни в Наркомате обороны, ни у Правительства. Генеральный штаб ссылался на отсутствие у него директив Правительства по этому вопросу, а лично Сталин отшучивался или высказывал весьма общие предположения. Я понял, что он не желает посвящать меня в «святая святых», и не считал удобным более настойчиво добиваться этого».

А что оставалось делать Сталину, как не отшучиваться. Кузнецов уже участвовал в правительственных делегациях на встречах с великими державами. Сам лично готовил для Правительства данные о потенциале флотов Англии, Германии и Франции. О морских силах Японии в канун войны мы упоминали выше. По мощи флоты всех трех великих держав Европы были несопоставимы с нашими скромными силами.

* * *

21 июня 1941 г. в 23.00 нарком ВМФ Кузнецов был вызван к Наркому обороны и поставлен в известность о возможном нападении в эту ночь Германии на СССР. Не пройдет и 50 минут, как все флоты и флотилии получат еще 21 июня телеграмму Кузнецова о немедленном переходе на оперативную готовность № 1, и еще ранее, — его требование по телефону — перейти к высшей боеготовности, не дожидаясь телеграммы.

Еще 13 июня Кузнецов докладывал Сталину факты, о которых ранее он доносил в Генеральный штаб и Наркомат обороны: о выводе всех немецких кораблей из советских портов. Он просил разрешения на вывод всех советских судов из немецких портов и вызвал крайнее неудовольствие вождя. Секретарь Сталина, Поскребышев, зафиксировал: «Хозяин выпроводил его вон».

22 июня в 03.07 вражеские самолеты напали на Севастополь, Измаил, на военно-морские базы в Либаве и Риге, Кронштадте и на базу Северного флота в Полярном. Наши военно-морские базы всюду встретили немцев шквальным огнем. Нарком потребовал от всех баз: «Больше оперативности, следить за каждым шагом противника, действовать решительно, не дожидаясь указаний сверху».

Тогда же заговорили все пушки на флотах Морской крепости Петра Великого от Ирбенского пролива и островов Эзель, Даго, Утэ, Эре до Аландских шхер, Ханко и Ревеля. Вскоре вступят в борьбу и могучие стволы фортов Цесаревича Алексея (Красная Горка), Николаевского (Ино) и всех батарей Кронштадта. Петр Великий первым вступил в войну, и, именно, орудия его крепости со святого о. Котлин не позволят врагу взять его город на Неве, а его моряки встанут насмерть под стенами Невской твердыни.

Еще 5 июля 1941 г. задолго до мер армейского командования Кузнецов со своим штабом создали укреп-район и командование морской обороны Ленинграда и Озерного района.

Первый месяц войны родил морскую пехоту невиданной до селе на Руси ярости. Ее можно сопоставить только с морской пехотой Петра I из преображенцев и семеновцев, дравшихся в абордажных схватках и под стенами морских твердынь во главе с самим помазанником-моряком.