Флотская богиня

— Знаю, вы прибыли сюда осенью тридцать седьмого, после того, как весь предыдущий состав военизированной охраны, тоже маскировавшийся под егерей, был расстрелян коммунистами. Но ведь последние учения проводились в сороковом году, уже в разгар нападения Советского Союза на Финляндию. Вы были назначены заместителем начальника базы и начальником ее службы безопасности. Можно сказать и так — что вы были начальником особого отдела гарнизона базы.

Гайдук снова вознамерился разубеждать барона, однако, ощутив на своем загривке волчью хватку Зебольда, пробормотал:

— Осенью сорокового здесь действительно проходили ночные учения. Затем всех парашютистов перебросили куда-то под Ленинград.

— Кстати, — без какого-либо интереса воспринял это признание фон Штубер, — один из тогдашних охранников аэродрома был завербован абвером. Всех остальных коммунисты расстреляли — так же, как и десятки тысяч других офицеров и генералов. То есть просто так, — улыбаясь, вальяжно развел руками барон, — на всякий случай: вдруг, среди невинно убиенных и впрямь затесался все еще невыявленный «враг народа».

— Это уже политика, — проворчал Гайдук.

— …от которой вы пытаетесь откреститься? И это вы — кадровый чекист?

— Я никогда не принадлежал…

— Отставить! — буквально прорычал Штубер. — Нам прекрасно известно, что вы — майор НКВД.

— Бывший.

— Сомневаюсь, что бывший, хотя по документам вы и числитесь майором в отставке, уволенным из органов то ли по состоянию здоровья, — иронично осмотрел он рослую, кряжистую фигуру Гайдука, — то ли… А те двое егерей в виде ваших «сыновей» пребывали в чинах лейтенантов НКВД. Такими же служащими являлись и три женщины.

— Ладно, излагайте свою версию, я не собираюсь оспаривать каждое ваше утверждение.

— Это не версия, майор, а жесткая констатация неоспоримых фактов.

— Предположим, — устало, с неистребимым безразличием в голосе, согласился Гайдук.

— Признаю, держитесь вы пока что достойно.

— На этом этапе допросов — да… На этом этапе, — подчеркнул майор, давая понять, что к героям, без стона всходящим на костер инквизиции, он себя не причисляет.

— Пока что вы не даете повода приступить к более изощренным методам. И потом, мы ведь не в гестапо и не в НКВД. — Эсэсовец несколько мгновений напряженно всматривался в лицо украинца, пытаясь уловить какие-то нюансы его внутренней реакции, однако тот оставался невозмутим. — В вашем подчинении находились еще шесть вооруженных егерей, так называемых «объездчиков», из местных партийцев. Четверо из них, оставленных здесь для подпольной работы, уже в наших руках.

— Как я и предполагал, — проворчал майор. — Судя по имеющимся у вас сведениям…

— Нет-нет, — тут же отреагировал барон. — Результаты их допросов мне пока не известны. Я оперирую старыми данными. Из чего как раз и следует, что в двух километрах от аэродрома, чтобы не привлекать внимания, располагался отдельный автомобильный батальон, по сигналу тревоги немедленно прибывавший сюда, на объект.

— Хотите сказать, что все вокруг буквально напичкано вашими разведчиками?

— Так вот, в действительности, — не стал полемизировать с ним барон, — именно этот батальон и являлся секретным подразделением охраны аэродрома. Вы же, вместе с «лесничеством», служили всего лишь своеобразным прикрытием, являясь эдакими гражданскими сторожами.

— Обычная практика режимных объектов, — пожал плечами Гайдук.

8

Виновато глядя на «янычара в юбке», старшина отобрал у нее повод и нагайку, намереваясь отвести Бедового к дворовой коновязи, но в последнее мгновение задержался, наблюдая за тем, как развивается разговор новообращенного офицера со своей дочерью.

— Садись в тачанку, едем, — вместо сдержанных отцовских интонаций, все отчетливее в тоне старшего лейтенанта проявлялись теперь жесткие командирские нотки.

— Так, может, я верхом? — спросила Евдокимка, прежде чем отец объяснил, куда они направляются.

— Никаких «верхом»! Хватит своим женским видом воинскую дисциплину в гарнизоне подрывать.

«Что есть то есть», — почесал затылок старшина, понимая, что и сам, по глупости, чарам девичьим чуть было не поддался.

— Едем на ветпункт, поможешь собрать инструменты и медпрепараты. Теперь все это реквизируется для нужд армии.

— Есть, товарищ старший лейтенант! — Евдокимка постаралась придать своему голосу мужественности и прощально, признательно потершись щекой о морду коня, тут же взобралась на заднее сиденье тачанки. — А почему нет пулемета? — повернулась она к отцу спиной и сжала руки так, словно ухватилась за ручки «максима».

— Какого еще пулемета? — устало переспросил Гайдук.

— Обычного, как в конармии Буденного.

— Понятно: ты себя уже видишь Анкой-пулеметчицей, — иронично улыбнулся отец.

— Только на тачанке.

— Рассказов Гурьки-махновца наслушалась?

— Ты всегда слушал его с куда большим интересом, чем я или кто-либо другой, — обиженно огрызнулась Евдокимка.