Флотская богиня

— Да нет, что вы! Я — действительно дочь генерала Подвашецкого, но в самом деле собираюсь сниматься в фильме о событиях Гражданской войны…

— Прекратите лгать, Джозефина, — мягко, вкрадчиво, но в то же время внушающе, произнесла княгиня Куракина.

«Джозефина?!» — застыл на губах возглас, которым Анна должна была встретить услышанное имя.

Пока гостья приходила в себя, Елизавета прикрыла дверь в кабинет, закурила и, прислонившись к стенке комода, пристально наблюдала за ее реакцией.

— Я ведь не ошиблась, именно таковой была ваша агентурная кличка в школе контрразведки?

— Откуда вам это известно? — почти по слогам спросила Жерми.

Княгиня сделала еще несколько глубоких затяжек, томно развеяла рукой дым — профессор явно не поощрял курение — погасила окурок и только тогда сняла с себя златокудрый парик.

— Господи, так вы — мадам Грегори! Горгона!

Теперь, в этой редковолосой, коротко стриженной даме, Жерми без труда узнала сотрудницу их школы контрразведки. Ту самую, что преподавала весьма специфический предмет — психологию ведения допроса.

— Что было, то было. Память вам не изменяет.

— Но как же вы все это время…

— Вы правы, Джозефина, в подполье столько времени я вряд ли продержалась бы. Спасло меня то, что красные очень ценили профессора Корчевского, да еще то, что вскоре им понадобился специалист по психологии допросов для местной школы младшего комсостава ЧК. И меня привлекли к преподаванию в ней на правах военспеца, естественно. Так что живу я в этом городе на вполне легальном основании.

Когда полчаса спустя, в оговоренное время, Анне позвонил подполковник Гайдук, то первое, что его заинтересовало, это не сумела ли Елизавета Ильинична догадаться, кто Жерми на самом деле?

— О нет! — успокоила его Анна. — Мы вели исключительно светскую беседу. Княгиня Куракина томно вспоминала о своем царствовании на офицерских балах и в дворянских собраниях.

Как только Жерми убедилась, что подполковник поверил ей, она мысленно объявила: «Знал бы ты, чекист, какую оплошность допустил. За такую провальную оплошность офицеры контрразведки обычно расплачиваются не только чинами, но и головами!»

43

Услышав о высокородном титуле Бонапартши, сержант морской пехоты Евдокия Гайдук намеревалась иронично ухмыльнуться, однако сидевший рядом подполковник слегка сжал ее кисть и назидательно посоветовал:

— Ты пока что только слушай, и ничему не удивляйся. На все твои вопросы я отвечу после беседы, вне этого кабинета.

— …Причем отец ее, — продолжал генерал, испросив у Евдокимки как у женщины разрешения закурить, — жив и вращается в тех военно-эмигрантских кругах, что вынашивают планы создания русской белой армии. Той самой, вожделенной, взлелеянной в эмигрантских фантазиях, способной сражаться за сотворение новой России — уже без коммунистов, без советской власти и, ясное дело, под покровительством рейха. Вам, как опытному разведчику, — это свое «опытному разведчику» Шербетов произнес без малейшей иронии, — не надо объяснять, как важно для нас иметь в таких кругах своего человека.

— Если нужно, я готова отправиться вместе с графиней Жерми в Берлин, Париж или в Рим. Пусть даже в качестве прислуги или тайного телохранителя.

Тут уж, конечно, мужчины не смогли удержаться от снисходительных улыбок и гасили их, глядя каждый в свою сторону.

— «Тайного телохранителя», говоришь? А что, такой вариант тоже не исключается, — первым пришел в себя после этого заявления подполковник. — Возможно, со временем дело дойдет и до таких вояжей.

— Со временем — да, — многозначительно подтвердил генерал. — Но пока что… Словом, Анна Альбертовна дала согласие сотрудничать с нами. Под видом беженки, которой не удалось уйти за линию фронта, мы возвращаем ее в Степногорск. В городе она объявит немецким властям о своем происхождении и, таким образом, начнет рейд в те края, где сейчас обитает ее отец; с твердым намерением оказаться в его объятиях.

— Неужели она согласилась шпионить против родного отца?

— Генерал Подвашецкий живет, предаваясь сладостным грезам. Так что графине Анне Подвашецкой предстоит пройти свой собственный путь к высшему свету эмиграции, найти свое место в стае белогвардейской аристократии. Пока что это все, что тебе нужно знать, сержант, чтобы понять всю важность операции по ее внедрению… — произнеся это, генерал вопросительно взглянул на Гайдука.

Подполковник понял его, кивнул и продолжил:

— Обойдемся без парашютов. Высаживаться будете с приземлившегося самолета довольно далеко от Степногорска. Анна Альбертовну встретят наши люди. Что же касается тебя, то рассматривается такой вариант…

В это время появился ординарец генерала и сообщил, что арестованный Разлётов доставлен. Генерал ответил: «Пусть ждет!», а сам обратился к Евдокимке на «вы» и без звания: