Флоту — побеждать!

Теперь заступить дорогу русским точно не получится — их скоростные корабли просто обогнут заслон из пожилых крейсеров Пятого отряда с двух сторон, одни свяжут боем броненосец, а другие растерзают транспорты — малые миноносцы Десятого отряда серьёзной защитой считать нельзя.

— Поднять сигнал: «Транспортам выбрасываться на берег. По возможности свозить на него грузы и людей. „Чин — Иену“ вернуться к отряду. Миноносцам — тоже», — вице-адмирал понимал, что шансов сберечь свои корабли у него практически нет.

Конвоируемые суда послушно повернули на запад, броненосец тоже стал разворачиваться куда было указано, миноносцы капитан-лейтенанта Отаки согласованно развернулись вдруг два раза и тоже устремились к своему флагману.

— Не уважают нас японцы, — ехидно хмыкнул Вирен, видя как Катаока пытается выстроить «забор» между своими транспортами и русскими крейсерами. — Поднять сигнал: «Крейсерам атаковать голову вражеской колонны. Истребителям — миноносцы».

«Баян», «Аскольд» и «Новик» взяли курс на «Итсукусиму», разумеется, обходя её по дуге приличного радиуса. Хоть четырёхтысячетонные кораблики и являлись весьма ненадёжной платформой для монструозных орудий калибром в триста двадцать миллиметров, но на близких дистанциях имелся серьёзный шанс схлопотать снаряд, который мог запросто вывести из строя даже «Баяна» не говоря уже о «Новике».

Но тут следовало рискнуть — на самом деле огромные пушки крейсеров типа «Мацусима» отличались не только отвратительной точностью, но и такой же скорострельностью, поэтому обстрелять корабли Катаоки именно с носовых румбов было самым разумным и наименее рискованным решением. Всё-таки наиболее эффективным оружием этих крейсеров были именно скорострельные стодвадцатки, которые предназначались для стрельбы почти исключительно по борту.

Более пяти узлов преимущества в скорости, позволили отряду Вирена нарисовать практически идеальный «кроссинг Т» «Итсукусиме». Тот хоть и отвернул в сторону параллельную охвату, но десять минут шквального анфиладного огня не прошли даром для пожилого крейсера весьма скромного водоизмещения, корабль запылал, орудие главного калибра вышло из строя, и было невосстановимо в ближайшие часы, обозначился вполне заметный дифферент на нос.

В это время истребители Матусевича обогнули вражеский кильватер с хвоста и обозначили весьма серьёзную угрозу для следующих к берегу транспортов. Японские номерные миноносцы немедленно выскочили напересечку, но силы были слишком не равны: «Боевой», «Властный», «Выносливый» и «Грозовой» превосходили по огневой мощи своих визави в несколько раз, и с лёгкостью расшвыряли бы вставших на их пути к судам с десантом и грузами на борту. Кажется: а в чём смысл этой атаки? Японцы и так собрались заниматься откровенным «суицидом» — их транспорты взяли курс на берег и уже обречены. Транспорты — да, но главным объектом для русских миноносцев являлись не сами плавсредства, а их содержимое — солдаты и грузы. Совершенно различное количество того и другого можно переместить на берег в относительно спокойной обстановке и под обстрелом. Это понимали и все офицеры отряда Отаки, поэтому маленькие кораблики находящиеся под его командованием бесстрашно пошли в самоубийственную атаку на русские контрминоносцы. Миноносцы атаковали контрминоносцы. «Пчёлы» атаковали «шершней». Четыре на четыре…

Сюрпризов не последовало — носовые плутонги артурских миноносцев пошли ломать и крушить корпуса корабликов попытавшихся заступить им дорогу. Достаточно эффективно ломать и крушить — через несколько минут в Десятом отряде миноносцев не осталось ни одного неповреждённого корабля, но в самое неприятное положение попал «Сорок второй», получивший сразу два трёхдюймовых снаряда прямо в котельное отделение. Миноносец окутался паром и полностью утратил ход. Его оставалось только добить, чем с азартом и занялись комендоры проходивших мимо истребителей. Офицерам приходилось перенацеливать ярость своих артиллеристов на ещё боеспособные миноносцы противника не только матюгами, но, зачастую, и зуботычинами. Но поскольку все эсминцы отряда Матусевича уже успели довооружить вторым семидесятипятимиллиметровым орудием на юте, то стреноженному японскому миноносцу всё равно пришлось лихо — ещё несколько пробоин, весьма серьёзных для столь небольшого кораблика, сняли все сомнения по поводу его дальнейшей судьбы — «№ 42» медленно, но верно погружался в морскую пучину. Его систершипы отходили по направлению к транспортам, тщетно стараясь сдержать атакующий порыв артурцев. Тщетно и уже бессмысленно: русские крейсера, «поставив первую чёрточку над Т», разворачивались, чтобы повторить данную операцию. Но не все — «Новик» остался на прежнем курсе и, разойдясь со своими товарищами по строю он направился именно к транспортам сидевшим на камнях и всем стало очевидно, что грузы спасению не подлежат — уцелела бы основная часть людей находившихся на судах.