Флоузы

— Ах, имя, — Балстрод вернулся к реальности от тех фантазий, которым часто предавался в своем воображении и Уаймен. — Его зовут мистер Уильям Уаймен, это инспектор налоговой службы Ее Величества по району Срединных Болот. Можете не опасаться, он не станет чрезмерно вам докучать.

— Он вообще не должен мне докучать. Если он только появится на Флоузовских болотах, опасаться придется ему. Так ему и скажи.

Балстрод пообещал, что передаст эти слова, но пообещал как-то неуверенно. Серьезная перемена произошла не только в самом Локхарте, но и в его манере говорить. Раньше это была речь образованного человека, унаследованная от старого Флоуза. Сейчас же произношение, манера речи, жаргон больше напоминали то, как говорил Додд. Но еще более странно прозвучали последовавшие за этим слова Локхарта. Он встал и уставился на адвоката горящим взором. В выражении его лица появилось что-то дикое, а в голосе зазвучал какой-то веселый, однако вселяющий ужас ритм:

— Езжай же в Гексам и скажи налоговым шутам, что если сунутся сюда, то я им в морду дам. Коль встретить смерть они хотят в кругу родных, в постели, пусть не суются во Флоуз-Холл, другой дорогой едут. Им быть охотниками здесь не светит никогда. Роль дичи ждет их. Я не дам им лезть в свои дела. Не дам подглядывать им в щель или стащить все то, что заработать я сумел, — поверь мне, ни за что. Коль надо будет — заплачу, отдам им шерсти клок. Но если ступят на порог, не унести им ног. От страха пот их прошибет, колени задрожат, законы вспомнят и судом мне станут угрожать — но это все пустяк! Я буду твердо здесь стоять, и им меня не взять. Так передай же им, Балстрод, все то, что я сказал. Я не хотел бы убивать, я это не люблю. Но если явятся искать, Бог в помощь, — я убью.

У Балстрода были все основания поверить тому, что он только что услышал. Кто бы ни стоял сейчас перед ним, выплевывая эти ритмические угрозы — а Балстрод в глубине души не сомневался, что Локхарт не его современник, но какая-то генетическая катастрофа, — это существо привело бы в исполнение в самом буквальном смысле слова все свои угрозы. Человек, который смог из своего собственного деда сделать чучело… Балстрод задумался, подыскивая какое-то более подходящее слово, и решил, что лучше сказать «сохранил собственного деда на память», — такой человек был сделан из куда более прочного материала, чем общество, в котором он жил.

Еще одно подтверждение правильности этого вывода Балстрод получил, уже лежа в постели. Его уговорили тряхнуть стариной и остаться во Флоуз-Холле на ужин, а потом и на ночлег. Уже почти отходя ко сну, он услышал донесшийся с кухни звук нортумберлендской волынки Додда и чье-то пение. Балстрод встал с кровати, на цыпочках прошел к лестнице и стал прислушиваться. Пел Локхарт. И хотя Балстрод всегда считал себя отличным знатоком тех баллад, что поют на границе между Англией и Шотландией, и гордился этим, такой баллады ему прежде не доводилось слышать:

Мертвец сидит в имении старинном,
Хоть в землю должен бы он быть зарыт.
Но пусть скрывается в своей стене, покуда
Цвет радости наш дуб не осенит,
Пока тот дуб не расцветет багрянцем,
Пока болота кровью не нальются,
Пока весь мир не скроется в пучине, —
Пусть размышляет он в своей стене.
Так оседлайте лошадь, гончих стаю зовите, —
Мы помчим, на зов природы дикой откликаясь.
Сломаю все оковы я, что держат в прошлом
С момента, как родился я в канаве.
На Порубежье вновь живут в болотах
Клан древний Флоузов, разбойники Фаасы.
И будут всем колокола вещать опасность,
Пока в Элсдоне на кресте меня не вздернут.