Флоузы

— Замолчи! — закричал Трейер. — Не хочу слушать эти вопросы и не хочу, чтобы ты подходил ближе десяти ярдов к шкафу с досье. Это понятно?

— Ну, если вы так приказываете, — ответил Локхарт.

— Я так приказываю, — сказал Трейер. — Если я увижу, что ты хотя бы только смотришь в сторону этих досье… Катись отсюда.

Локхарт вышел из кабинета, а Трейер попытался успокоиться после пережитого потрясения при помощи розовой таблетки, которую он запил виски из бумажного стаканчика. Но через два дня он пожалел о своем распоряжении. Из комнаты, в которой хранились дела по налогам на добавленную стоимость, он услышал жуткие вопли и, примчавшись туда, увидел чиновника налоговой службы, пытавшегося освободить пальцы из ящика с документами, который Локхарт захлопнул, когда инспектор полез туда за бумагам».

Инспектора отправили в больницу, где врачи занялись четырьмя его сломанными пальцами.

— Вы сами сказали мне никого не подпускать к этим досье, — объяснил Локхарт. Трейер в бешенстве уставился на него, подыскивая слова, способные выразить всю меру испытываемого им отвращения к подобному поступку.

— Я подумал, — продолжал Локхарт, — что если он наложит лапу на досье мистера Фиксштейна…

— Наложит лапу! — Трейер кричал почти так же громко, как тот чиновник. — После того, что ты сделал, у бедняги вообще не будет руки. Хуже того, сегодня же вечером на нас обрушится сотня инспекторов, которые прочешут все наши книги самым частым гребнем. — Он замолчал и начал думать, как выпутаться из этой мерзкой истории. — Немедленно отправляйся и извинись перед ним, объясни, что это был несчастный случай и что…

— Не буду, — ответил Локхарт. — Это не был несчастный случай.

— Знаю, черт возьми, — проорал Трейер. — Если бы он сунул туда не руку, а голову, ты бы тоже так поступил?

— Сомневаюсь, — сказал Локхарт.

— А я нет. Но хорошо хоть знать… — начал было Трейер, однако слова Локхарта доказали, что ничего хорошего узнать ему не придется.

— Я бы захлопнул дверцу, — сказал он.

— О Боже, — простонал Трейер, — это все равно, что жить с убийцей.

Тем вечером сотрудники «Сэндикот с партнером» работали допоздна, перетаскивая ящики с документами в специально нанятый грузовик, который должен был отвезти их за город, где им предстояло лежать в каком-то амбаре, пока не пройдет угроза внезапной и тщательной ревизии со стороны налогового управления. А на следующий день Локхарт был отстранен от ведения любых бухгалтерских дел и получил отдельный кабинет.

— Отныне будешь сидеть тут, — сказал ему Трейер. — Если я найду какую-нибудь работу, в которой невозможно будет напортачить, ты ее получишь.

Локхарт просидел в ожидании за своим столом целых четыре дня, прежде чем Трейер дал ему первое поручение.

— Я должен съездить в Хэтфилд, — сказал он, — а в половине первого придет некто Стоппард. Я вернусь к двум. Все, что от тебя требуется, — займи его на это время ленчем за счет фирмы. По-моему, это нетрудно. Просто накорми его обедом. Понятно?

— Накормить обедом? — переспросил Локхарт. — А кто будет платить?

— Фирма будет платить, болван. Я же ясно сказал: за счет фирмы.

Трейер ушел в подавленном настроении, но, все же уповая на то, что Локхарт вряд ли сможет совершенно испортить ленч с одним из старейших клиентов фирмы. Даже в его лучшие времена мистер Стоппард был молчальником, а поскольку он был еще и гурманом, то во время еды, как правило, вообще не разговаривал. Когда Трейер вернулся, Стоппард ждал его в конторе в весьма разговорчивом для него состоянии. Трейер постарался успокоить его и, спровадив в конце концов Стоппарда, послал за Локхардом.

— Объясни мне, ради Бога, почему ты решил потащить этого человека в рыбную забегаловку? — спросил он, стараясь справиться с расшалившимся давлением.

— Ну, вы сказали, что это обед за счет фирмы, что платить будем мы, и я решил, что нам незачем зря транжирить деньги, и…

— Ты решил?! — завопил мистер Трейер, махнув рукой на свое давление, удержать которое было уже невозможно. — Ты решил?! Не транжирить деньги?! А зачем, по-твоему, устраиваются обеды за счет фирмы, если не для того, чтобы транжирить их? Это же все можно вычесть потом из налога.

— Вы хотите сказать, что чем дороже обед, тем меньше мы платим? — спросил Локхарт.

— Да, — выдохнул Трейер, — именно это я и хочу сказать. В следующий раз…

В следующий раз Локхарт отвел какого-то фабриканта обуви из Ланкастера в «Савой» и там накормил и напоил его на сто пятьдесят фунтов стерлингов, но, когда подали счет, отказался платить больше пяти фунтов. Потребовались совместные усилия этого предпринимателя и самого Трейера, поспешно вытащенного из дома, где он лежал с насморком, чтобы убедить Локхарта заплатить остающиеся сто сорок пять фунтов и как-то загладить ущерб, нанесенный трем столам и четырем официантам в ходе препирательств из-за суммы счета. После этого случая мистер Трейер написал миссис Флоуз, угрожая собственной отставкой, если Локхарт останется в фирме, а в ожидании ее ответа запретил Локхарту покидать кабинет кроме как по нужде.