Флоузы

После этого случая Локхарт на время приостановил свою деятельность. Сэндикот-Кресчент наводнила полиция, искавшая тайники с оружием ИРА даже в птичьем заказнике. А, кроме того, Локхарту было необходимо подумать и над другими проблемами. Пришла телеграмма от Додда. Текст ее был прост и предельно краток, что соответствовало характеру отправителя: «Приезжай. Додд». Локхарт поехал, оставив Джессику в слезах и пообещав ей вернуться по возможности скорее. Он доехал поездом вначале до Ньюкастла, оттуда — до Гексама, а там сел на автобус, идущий в Уарк, откуда уже пошел к Флоуз-Холлу напрямую по болотам, пешком, размашистым шагом пастуха, ловко перелезая по пути через каменные разграничительные стены и перепрыгивая через трясины с одной торфяной кочки на другую. И всю дорогу ум его бился над тем, какая причина заставила Додда вызвать его срочной телеграммой, хотя в то же время Локхарт был рад представившемуся случаю снова побывать в столь дорогих его сердцу краях, где прошло его детство. А места эти действительно были ему дороги. Изоляция, в которой он провел детство и юношество, выработала в нем потребность в открытых пространствах и любовь к пустынным вересковым болотам, в которых он охотился. Бедлам, который он устроил на Сэндикот-Кресчент, объяснялся не только тем, что Локхарт боролся за право Джессики продать то, что ей принадлежало, но и отражал ненависть самого Локхарта к ограниченному, замкнутому пространству, к снобизму и удушающей социальной атмосфере этого благополучного пригорода, в котором все было пронизано лицемерием и где за улыбками скрывалась глумливая насмешка. Локхарт, да и все Флоузы, улыбались редко и непременно в силу только какой-то стоящей причины: либо понятной им одним шутки, либо от удивления перед абсурдностью природы человека и мира. Для всего остального у них были наготове вытянутые лица или жесткий взгляд, с безошибочной точностью определявший и цену человеку, и расстояние до цели. И когда они говорили — если, конечно, это не было специальной речью или жарким спором за обеденным столом, — то слов зря не тратили. Вот почему краткость телеграммы Додда свидетельствовала о важности и срочности стоявших за ней причин и почему Локхарт, не раздумывая, отправился в путь. Он перемахнул через последнюю стену, прошел по плотине и подошел к дому. Инстинкт подсказывал ему, что новости у Додда плохие, и потому Локхарт не пошел через парадную дверь. Он проскользнул по задам и через калитку пробрался в сарайчик в саду, в котором Додд хранил инструменты и любил часто сиживать в одиночестве. Додд был там. Он сидел, строгая ножом палку, и тихонько насвистывал какую-то старинную мелодию.

— Ну вот, Додд, я приехал, — сказал Локхарт. Додд взглянул на него снизу вверх и указал на трехногую табуретку, которой пользовался при дойке коров.

— Старая ведьма решила убить его, — сказал он, не утруждая себя вступлением.

— Убить деда? — переспросил Локхарт, сразу поняв, о ком идет речь: Додд всегда называл старого Флоуза «он».

— Да. Во-первых, она перекармливает его. Во-вторых, разбавляет его вино бренди. А теперь стала еще мочить его постель.

Локхарт молчал: Додд сам все объяснит.

— Я был как-то в той стене, где виски, — сказал Додд. — Старая ведьма вошла с кувшином воды и обрызгала простыни перед тем, как ему лечь спать.

— Ты уверен, что это была вода? — спросил Локхарт, который хорошо знал о скрытой за декоративной панелью нише в стене спальни, где Додд занимался изготовлением виски.

— На запах это была вода. На ощупь и на вкус — тоже. Это была вода.

— Но зачем ей понадобилось убивать его? — спросил Локхарт.

— Она получит наследство прежде, чем ты найдешь отца, — ответил Додд.

— Ну и что ей это даст? Даже если дед умрет, стоит мне найти отца, и она теряет все наследство.

— Верно, — согласился Додд. — Но кто сказал, что ты его найдешь? Да если и найдешь, распоряжаться наследством будет уже она и закон будет на ее стороне. Когда он умрет, тебе будет чертовски трудно выжить ее отсюда. У тебя нет имени по отцу. Она подаст в суд, а у тебя нет денег бороться с ней.

— Будут, — мрачно сказал Локхарт. — К тому времени будут.

— К тому времени будет поздно, — возразил Додд. — Надо что-то делать сейчас.

Они посидели в тишине, молча взвешивая различные возможности. Ни одну из них нельзя было назвать приятной.

— Будь проклят тот день, когда он женился на этой убийце, — сказал Додд и перерезал палку пополам, как бы высказывая тем самым свои потаенные желания.

— А если мы скажем деду? — спросил Локхарт, но Додд в ответ отрицательно покачал головой.

— Его одолело чувство вины, и он был бы готов умереть, — возразил Додд. — Он с удовольствием даст свершиться року, как пишут в старинных книгах, и оставит ее вдовой. Он уже не хочет жить.

— Вины? — удивился Локхарт. — Какой вины? За что?

Додд вопросительно посмотрел на него, но ничего не сказал.

— Наверняка мы можем что-то предпринять, — сказал Локхарт после продолжительного молчания. — Если она узнает, что мы знаем…