Флоузы

— Можно взглянуть на рукопись? — спросил Виддершинс, и Шортстэд послал за ней. Имя Флоуз было напечатано по всей рукописи четким машинописным шрифтом.

— Ну, что вы на это скажете? — спросил Виддершинс. Мисс Голдринг сказала очень многое, и по большей части сказанное ею было верно. Шортстэд сказал очень мало: в его словах верно было все.

— Тогда мы должны подвергнуть сомнению подлинность этого документа, — сказал Виддершинс. — Все согласны с таким предложением?

Мисс Голдринг была согласна, Шортстэд — нет.

— Это та самая рукопись, которую мы от вас получили, — настаивал он.

— Нет, не та. И это не тот текст, что я диктовала. Это гнусная подделка.

— Вы в этом абсолютно уверены? — спросил Виддершинс.

— Клянусь Господом Богом…

— Хорошо. Мы оспорим иск на этом основании. То есть заявим, что данный документ, который поступил к мистеру Шортстэду, не является оригиналом той рукописи, которую подготовили вы лично.

— Совершенно верно, — подтвердила мисс Голдринг. — Я клянусь Господом Богом…

На следующий день, когда мисс Голдринг заняла место свидетельницы, чтобы подвергнуться перекрестному допросу со стороны пышущего энергией Фескью, она все еще продолжала клясться именем Господа Бога и многих других богов поменьше. Слушая ее, Гиблинги едва сдерживались.

— Мисс Мэгстер… — начал Фескью, но судья прервал его.

— Свидетельницу, насколько мне известно, зовут мисс Голдринг, мисс Женевьева Голдринг. Почему вы обращаетесь к ней «мисс Мэгстер»? — спросил он.

— Мисс Женевьева Голдринг — вымышленное имя, — ответил Фескью, — ее настоящее имя… — Его прервал резкий выкрик со скамьи для свидетелей.

— Женевьева Голдринг — мое литературное имя, мой псевдоним.

Судья Пламмери с отвращением уставился на перо в ее шляпе.

— Не сомневаюсь, — произнес он, — не сомневаюсь, что ваша профессия требует иметь целый набор имен. Но суду необходимо ваше подлинное имя.

— Мисс Мэгстер, — угрюмо произнесла мисс Голдринг, отлично отдавая себе отчет в том, что обнародование этого имени разочарует немалую часть ее читателей. — Но своим поклонникам я известна как мисс Женевьева Голдринг.

— Опять же не сомневаюсь, — сказал судья, — но, основываясь на том, что я тут услышал, должен заметить, что у ваших поклонников своеобразный вкус.

Фескью мгновенно уцепился за эту подсказку, брошенную ему судьей.

— Если вы так предпочитаете, я готов называть вас Женевьевой Голдринг, — сказал он. — Я никоим образом не хочу повредить вашей профессиональной репутации. Скажите, верно или нет, что в романе «Песнь сердца» вы описываете героя по имени Флоуз, который является любителем того, что на языке проституток и их клиентов называется «сбруей и поркой»?

— Я не писала «Песнь сердца», — ответила мисс Голдринг.

— Но, мне казалось, вчера вы признали, что являетесь автором этой книги, — возразил судья, — а сейчас…

В ответ со свидетельского места он услышал речь о несправедливостях и беззаконии, творимых издателями и редакторами. Когда мисс Голдринг выдохлась, адвокат Фескью повернулся к судье Пламмери:

— Возможно, ваша честь, стоило бы внимательно изучить оригинал рукописи и сравнить его с другими рукописями, представленными ответчицей ее издателю?

— Защита не возражает, — сказал Виддершинс, и в слушании дела вновь был объявлен перерыв.

В тот же день два специалиста — графолог и эксперт по шрифтам пишущих машинок — дали под присягой заключение, что рукопись «Песни сердца» была напечатана на той же самой пишущей машинке, что и «Шкаф короля» и «Болотная девушка» — две другие книги, написанные мисс Голдринг. После чего Фескью на следующем слушании в суде продолжил перекрестный допрос ответчицы.

— Сейчас доказано вне всякого сомнения, что «Песнь сердца» написали именно вы, — сказал он. — Признаете ли вы теперь, что вы знакомы в настоящее время и были знакомы прежде с истцом, мистером Локхартом Флоузом?

Мисс Голдринг начала отчаянно отрицать это, но Фескью остановил ее.

— Пока вы не совершили преступления, давая ложные показания, — сказал он, — хочу попросить вас ознакомиться с данными под присягой показаниями мистера Флоуза, что вы приглашали его в свой дом на чай и угощали его ментоловым ликером.

Со своего свидетельского места мисс Голдринг смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Откуда вам это известно? — спросила она.

Фескью улыбнулся и посмотрел на судью и присяжных.

— Мистер Флоуз рассказал мне вчера об этом под присягой, — весело ответил он.

Мисс Голдринг качала головой.

— О ментоловом ликере? — слабым голосом спросила она.

— Нет, это истец рассказал мне в частном порядке, — ответил Фескью. — Но вы, я полагаю, пьете ментоловый ликер?

Мисс Голдринг кивнула с несчастным видом.

— Да или нет? — потребовал Фескью.

— Да, — ответила мисс Голдринг.

Сидевшие ниже нее Виддершинс и Шортстэд прикрыли глаза рукой. Фескью продолжил разгром дальше.

— Верно ли, что у вас в спальне лежит ковер голубого цвета с вкраплениями золотого, что ваша кровать имеет форму сердца, что рядом с ней стоит торшер с розовато-лиловым, в складочку, абажуром и что вашу кошку зовут Пинки? Верно все это или нет?