Флоузы

Однако ум Локхарта занимали не столько эти сложности, сколько те практические проблемы, с которыми он сталкивался, а странные слова и дикая музыка возникали лишь временами, обычно когда он чувствовал себя не в своей тарелке. Надо признать, он все чаще испытывал ощущения, которые наверняка вызвали бы презрение и осуждение со стороны его деда, большого поклонника того из Фаулеров, чья великая работа «Употребление и самоунижение» была настольной книгой старика по вопросам мастурбации. На Локхарте постепенно начали сказываться стрессы, вызываемые его нежеланием вторгаться в плоть своей ангелоподобной Джессики. И когда он возился в мастерской, что-нибудь припаивая или конструируя, сознание его терзали сексуальные фантазии. В них было нечто столь же пещерное, доисторическое, как и в тех первобытных лесах, что мерещились Вышибале в ту ночь, когда его напичкали наркотиком. Вместе с такими фантазиями приходило и чувство вины. Случались даже моменты, когда он готов был уступить своему желанию, но Локхарт отбрасывал от себя подобные мысли и отдавался своим занятиям с тем же упоением, с каким когда-то стрелял овец. Это было плохим лекарством, но пока что оно действовало. Когда-нибудь, когда он станет хозяином Флоуз-Холла, владельцем пяти тысяч акров земли, у него появятся и дети, но только тогда, и не раньше. А пока что он и Джессика будут вести целомудренный образ жизни, а при необходимости прибегать к вибраторам и ручным приемам. Рассуждения Локхарта были примитивны, но они шли от ощущения, что ему еще только предстоит определить свою судьбу и, пока этот момент не пришел, он остается как бы нечистым.

Момент драматического поворота судьбы пришел раньше, чем Локхарт ожидал. В конце декабря раздался телефонный звонок. Это был Балстрод, звонивший из Гексама.

— Мальчик мой, — сказал он мрачно и уныло, — у меня плохие новости. Твой отец, я хочу сказать — твой дед, опасно болен. Доктор Мэгрю считает, что надежды на его выздоровление очень мало. Думаю, тебе надо немедленно приехать.

Локхарт отправился в путь на своем новеньком «ровере», в душе своей уже приговорив старую миссис Флоуз к смерти. Заливавшуюся слезами Джессику он оставил дома.

— Неужели я ничем не смогу помочь? — спрашивала она, но Локхарт отрицательно качал в ответ головой. Если дед помирал из-за каких-либо козней старой миссис Флоуз, то присутствие ее дочери могло только помешать Локхарту осуществить его планы в отношении старой ведьмы. Но едва он въехал через мост в ворота Флоуз-Холла, как узнал от Додда, что старик упал. Произошло это, конечно, не по его собственному желанию, но по крайней мере и не вследствие каких-нибудь происков его жены, которая в тот момент находилась в огороде. За последнее Додд ручался головой.

— Не поскользнулся ли он на какой-нибудь банановой шкурке? — спросил Локхарт.

— Нет, — ответил Додд. — Он поскользнулся у себя в кабинете и, падая, ударился головой о ведро с углем. Я услышал, как он упал, и перенес его наверх.

Локхарт поднялся на второй этаж и, отметя прочь все причитания миссис Флоуз словами «Замолчи, женщина!», вошел в спальню деда. Старик лежал в постели, рядом с ним сидел доктор Мэгрю, щупая его пульс.

— Сердце у него достаточно сильное. Меня тревожит его голова. Надо бы проверить на рентгене, нет ли у него трещины в черепе, но я боюсь везти его по разбитой дороге, — сказал врач. — Доверимся Всевышнему и силам самого организма.

Как бы желая продемонстрировать эти силы, старый Флоуз открыл налитые злобой глаза, обозвал доктора Мэгрю негодяем и конокрадом, после чего глаза его снова закрылись, и он опять погрузился в состояние комы. Локхарт, Мэгрю и Додд спустились вниз.

— Он может умереть в любой момент, — сказал доктор, — но может и оставаться в таком состоянии еще долгие месяцы.

— Хотелось бы надеяться именно на последнее, — проговорил Додд, многозначительно посмотрев на Локхарта, — он не может умереть, пока не найден отец.

Локхарт согласно кивнул. У него в мозгу сидела та же самая мысль. В тот же вечер, после того как уехал доктор Мэгрю, пообещав вернуться утром, Локхарт и Додд вдвоем, без миссис Флоуз, совещались на кухне.

— Прежде всего надо сделать так, чтобы эта женщина и близко к нему не подходила, — сказал Додд. — Она придушит его подушкой при первой же возможности.

— Запрем ее в комнате и будем открывать, только чтобы покормить, — ответил Локхарт.

Додд исчез и вернулся через несколько минут со словами, что ведьма закрыта в ее конуре.

— Он не должен умереть, — встретил его Локхарт.

— Это уже от Бога зависит, — ответил Додд, — ты же слышал, что сказал врач.

— Слышал. Но все равно повторяю: он не должен умереть.

Взрыв раздавшихся сверху громких проклятий показал, что пока еще старый Флоуз оправдывает их надежды.

— Время от времени он так кричит. И проклинает всех на свете.

— Вот как? — ответил Локхарт. — Ты дал мне хорошую идею.