FLY

Его проволокли мимо двух бравых усатых солдат в светлой форме, включающей шорты, и в тюрбанах цвета яичной скорлупы, а он все продолжал орать и грозить жуткими карами. Не заткнулся и тогда, когда его впихнули в гостиную свежесобранного домика, наскоро превращенную в кабинет следственной коллегии. Задержанный, сгоряча не обративший внимания на двух незнакомцев в белоснежных тюрбанах, увидел зато перекошенную от ужаса рожу дрожащего, в гранулеобразном состоянии пребывающего полицейского из местных, своего знакомца, который в нормальные времена и посмотреть-то на него не посмел бы, набрал в грудь побольше воздуха и начал снова:

- Я филлим-муфтар Его Величества Пангар-султана!

Один из державшихся на заднем плане людей в белых тюрбанах поднял сухощавое лицо с седыми, загнутыми кверху усами, и, поглядев в его глаза, глаза чиновника с тридцатилетним стажем и в четвертом поколении, пленник замолк сам.

- Это по ту сторону двери ты филлим-муфтар. Это там ты - почтенный чиновник и глава семьи. Здесь ты - тухлая свинья. Провонявшая падаль и смердящий труп…

Чулхан Медовый получил свое прозвище за склонность к цветистой риторике, что, впрочем, ни в коем случае не делало его менее опасным.

- Да! Ты именно все, вышеперечисленное и много еще столь же непотребных предметов, если только, на горе себе и в язву себе, попытаешься нас обмануть или же вздумаешь утаить хоть крупицу из того, о чем мы будем тебя спрашивать. Но! С другой стороны, - растянув в стороны тонкие губы, Медовый попытался изобразить ободряющую улыбку, - участь твоя может оказаться и легкой, если ты уподобишься маленькому, нежному козленку, когда он припадает к теплому боку матери и ее сосцам…

Бедняга филлим-муфтар сам был достаточно опытным и чем дольше слушал, тем в больший ужас приходил. Это не болван-варвар и не бездельник из местных. Чиновник из столичного округа казался опасным, как гремучая змея при всем его пристрастии к традиционному красноречию.

- … точно так же припав к бесконечному источнику милосердия Его Императорского Величества, бесконечной благодати служения Ему… Кстати, - проговорил он трезвым и сухим тоном, - отныне и навек в Машшарат, на всех Семи Тысячах Островов есть только одно Его Величество, - мой Господин. А всех остальных, когда и если будет установлена их лояльность моему и их Господину и непричастность их к злодеяниям, - в лучшем случае будут именовать "Ваша Светлость" как то надлежит по отношению к владетельным князьям…

Чиновник успел перебрать все свои грехи, но не нашел ничего такого, что выдавалось бы за пределы совершенно уж обычного и оттого еще больше обливался холодным потом от ожидания страшного. Внезапно он даже поймал себя на том, что мимолетно пожалел о том, что тут нет заморских дьяволов: те хотя бы стесняются в открытую пытать, а свои… Свои запросто прикажут заголить, привязать, и приготовить все необходимое. Он вспомнил о милом обычае старинных столичных палачей забивать под ногти - зазубренные гвоздики, а в яички - бамбуковые щепки, с новой, доселе неиспытанной живостью представил себе все это и снова, в очередной раз покрылся холодной испариной.

- Итак, Бадан Кну Ваваумеха, приравниваемый на настоящий момент к третьему рангу местной администрации так называемого Султаната Сагадха, - согласен ли ты по доброй воле признаться и вспомнить всех, у кого ты, падла, вымогал или же покупал по дешевке горючее в последние три месяца?

Тем временем, спустя тридцать минут после возвращения на "Адмирал Джаннах" раздалось:

- "Летучка-четвертая" вызывает "парус-второй"… Обнаружил меченое судно, как слышите, прием?