FLY

- Жизнь. - Ансельм пожал плечами. - Отсутствие близкого знакомства с Безъязыким Патаном. Возможность мести спустя время оно… Видишь ли, - я дал ему слово, что когда Дело будет сделано, я в первую же очередь извлеку его дух из плена Невидимой Свиньи, состояния своего рода сверхрабства, по сути - бытия машины, полностью покорной своему хозяину, но машины страдающей, переполненной животным, ни с чем не сравнимым ужасом перед гневом Господина… "Кан, - сказал я, - ты же понимаешь, что сейчас ты - даже меньше, чем труп. А так хоть какая- то надежда. Ну же, - говорю, - ты же знаешь, что это такое, - Патан Безъязыкий…" Он - сознательно сотрудничал со мной в ту ночь, и до сих пор, как видишь, - жив. Сейчас произнесу вторую часть формулы, и счеты наши с ним будут сведены.

- Ой- й, - с сомнением сморщился Дубтах, - оно тебе надо? Если я хоть чего-нибудь понимаю в Космолингвистике и Инфернальной Психологии, мы в лучшем случае обретем обузу узлов на восемьдесят и на тонну весом… В худшем - обретем забот выше головы. Намного выше головы. Даже если это…

- Послушай, - Ансельм одним, полным великолепного презрения жестом прервал его, - причем тут все эти соображения, если я, Ансельм Мягкой, дал слово?

- А, понимаю, к моменту беседы с тобой потерпевший зарекомендовал себя, как исключительно светлая личность, и, ежели бы, да не пр-роклятый бюрократизьм растр-реклятых попов, Кана Ленхемои непременно канонизировали бы, как…

- Так. Словесный понос продолжается, а значит - ты еще почему-то не успокоился. Успокойся. Присутствующий здесь Кан Ленхемои был сволочью. Ничуть не меньшей, чем присутствующий тут его хозяин, только менее удачливой. Но это, уверяю тебя, совершенно ничего не значит.

- Тьфу!!! Где- то, кажется в одном из самых кошмарных своих снов, мне довелось слышать знаменательную фразу: "Я умываю руки.". Самоубийцу - не спасти.

И он - отвернулся. А Ансельм, поднявшись, приобнял Кана- Полукровку за плечико, и продолжил свои певучие, чуть ли ни из одних гласных состоящие, на одно бесконечно длящееся слово похожие фразы. Очевидно, - он все-таки не договорил до конца, либо же что-то опять пошло наперекосяк, как и все шло наперекосяк этой проклятой ночью проклятых суток. Восстановились ли у Кана нормальные память с чувствами или же не успели, - тоже вопрос, но темп движений у него по прежнему был еще тот, такой же, как и до того мига, когда слова Мягкого остановили его на взмахе. Завихрение воздуха. Промельк взбесившейся тени, - и друзья увидали, что у Шареарехи чуть пониже правого уха, как раз в том месте, где у некоторых других людей бывает шея, торчит по рукоятку вогнанный кинжал, а Кан- Полукровка стоит перед хозяином, раскачиваясь, как пьяный. Раскачиваясь все сильнее. Шатаясь так, будто это ему всадили в шею нож, прогнав его через дыхательное горло и все крупные сосуды разом. Они и упали почти одновременно: Шареареха, бьющийся в безнадежных конвульсиях, и давешняя его Невидимая Свинья Кан, который повернулся на бок и мгновенно захрапел, словно до упора упившийся городской пропойца. Ансельм мгновенно, в два страшных шага оказался у этой лежачей композиции, безнадежно пощупал пульс у своего толстого шефа, после чего разогнулся и ровным, спокойным голосом, четко, как диктор на Имперском Телевидении, выговаривая слова, произнес длинную, сложную, заковыристую фразу. Она была настолько далека от литературного и подцензурного языка, что показалась Дубтаху до крайности архаичной. С секунду подумав, он пришел к выводу, что так оно и было: в самом деле, - откуда бы это в наше упадочное время могли появиться такие сочные сравнения и живописные подробности? Некоторых слов он, в общем - знакомый с богатейшей сокровищницей онутско-мовянской инвективной лексики, даже не понял, и мог только приблизительно догадываться об истинном значении, скажем, словосочетания "флешата бича" - с ударением в последнем слове именно на первом слоге.

- Скажите, граф, - с восхищением спросил он, отчасти - делая сладкое лицо в кислых обстоятельствах, - а вы уверены, что служили именно в авиации? Не во флоте? У вас же типичное военно-морское красноречие?

- Ты не знаешь моего инструктора, - угрюмо проговорил бывший гвардейский пилот, - он у меня из Зырянских плотогонов… Ладно! Потрошить теперь некого, так что давай просто так посмотрим, что там есть…

- Да нет уж! Если так уж все вышло, то давай уж лучше не просто так посмотрим. Уж.

- Хм, - с сомнением проговорил друг- приятель, красиво заломив правую бровь, - ты настолько самоуверен?

- Нет, я, наверное, на прогулку собирался! Я, надо сказать, не аристократ какой-нибудь, и не могу позволить себе ни о чем заранее не думать! Веди давай…

- Хм, - повторил Ансельм, сменил брови, и решительно двинулся к входу, - отвести-то не долго…