FLY

Окулиничич, замечательно красивый чернобородый атлет около пятидесяти лет, чуть поклонившись, пожал Дубтаху руку своей длиннопалой, мягкой ладонью, и низким, глухим голосом представился:

- Добротан.

Добротан Окулиничич! Всё одно как, поручкавшись с незнакомцем, получить прямо в лоб, на полном серьёзе: "Юрга- змееборец" - или, к примеру: "Фульгар Завоеватель"… Сын збана Млашко Окулиничича, эмигрировавшего из Империи после разгрома Згорского Восстания, последнего, трагически-нелепого аккорда Океанской Войны. Добротан был тёмной легендой в самолётостроительных кругах Конфедерации. Говорили, что эмигрант сын эмигранта сменил на посту главного конструктора корпорации "Оржинталь" самого Амадеуса Оржинталя и далеко его превзошёл. Контрольным пакетом акций "Оржинталя" владело правительство Конфедерации, и оттого корпорация иной раз по пять, семь, десять лет позволяла себе быть убыточной, чтобы потом в два - три контракта принести двухсотпроцентную прибыль. Концептуальные, породившие потом целые семейства разнообразнейших вариантов и модификаций, О- 4 "Оум", О-8 "Орунт", О-12 "Оззер" - и кто там знает что ещё, были разработками Окулиничича, только его заслугой, а не великого предшественника и основоположника. Говорили, что так называемая "Медуза" в значительной мере была слепком с его стиля и способа мышления. Правда, Дубтаху никто так и не смог толком сказать, что же такое, в конце концов, "Медуза"… Говорили, что предлагаемая бывшим эмигрантом аэродинамика требует втрое меньше экспериментальной доводки, нежели а-концепции других конструкторов. Говорили, что услыхав про какой-нибудь вновь открытый физический эффект он чувствовал его истинность во-первых, и применимость его в авиа- или двигателестроении во-вторых. Говорили, - а человеку понимающему в это просто невозможно поверить, - двигателистом он был ничуть не худшим, нежели собственно авиаконструктором. Сам Окулиничич неизменно держался в тени, хотя, по слухам, утверждал в последнее время, что практически перестал заниматься собственно конструкторской деятельностью… А он, оказывается вот каков: редкая проседь в антрацитовых густейших волосах, смуглая кожа, огненные глаза на продолговатом лице. Яркий народ - диняки…

- Людвиг, я настоятельно рекомендую вам немедленно закрыть рот… Спасибо… Так вот, господа, время у нас весьма ограничено, и поэтому прошу правильно понять моё пожелание ни в коем случае не тратить его зря.

- Думаю, это в наших обоюдных интересах… Прошу следовать за мной, господин Людвиг.

Пройдя метров десять по глухому коридору, стены и потолки которого одинаково покрывал шершавый серый пластик, они подошли к слегка выпуклой двери с узкой щелью посередине и небольшим табло приблизительно на уране Дубтахова лица. Окулиничич достал из нагрудного кармана комбинезона нечто, весьма напоминающее обычную кредитную карточку. Сначала на табло ярко вспыхнула надпись:"М- 1", подержавшись некоторое время - погасла, и её место заняла новая, ярко- золотистая: "Внимание сопровождающей персоне! Удостоверьтесь, что лицо, воспользовавшееся пропуском действительно является…". Конструктор рассерженно фыркнул и замахнулся на дверь кулаком:

- Я тебе, конский ливер, удостоверюсь! Открывай скорей!

Погорев с полминуты, надпись погасла, и дверь медленно отодвинулась в сторону.

- У- у, чёртово старьё!!! Проходите…

- А почему бы тогда, - чуть помедлив, спросил Дубтах, - не заменить на что-нибудь посовременнее?

- А смысл какой? О-анализатор или дистанционный иридосканнер ещё противнее… А главное - всё это вовсе ни к чему; вот сам скажи, - мыслимо пробраться сюда кому-нибудь постороннему?

Это - да. Помимо охраны, системы координатного доступа и распознающих механизмов всякого рода, искатель приключений здесь попросту заблудился бы, рискуя проблуждать с полгода, да так ничего и не доспеть… Открывшееся перед ними помещение являло в плане квадрат площадью метров в шестьсот. Посередине помещения виднелось прямоугольное возвышение матового стекла и высотой сантиметров в пятнадцать. В дальнем левом углу располагался невысокий полукруглый пульт, почти отгородивший этот угол. Там располагалось и кресло, обращённое к пульту и центру зала. Постояв несколько секунд, конструктор прищурился и направился прямиком туда, сказав по дороге:

- Слушай, притащи- ка туда еще одно кресло…