Фобия

— Сожалею. А со мной теперь как?

— А что с вами?

— Ну, возбуждено уголовное дело…

— А главная свидетельница умерла. Боюсь, что дело теперь придется приостановить. Или закрыть вовсе.

— А как же… Как же убийство Аллы?

— Гражданки Сечкиной? Знаете, заказные убийства, это ведь верные «глухари». Вы бывший опер, должны понимать.

— Заказные?

— Ну как же! Типичное заказное убийство: никаких свидетелей, пистолет брошен рядом с телом жертвы.

— Но это же был очень приметный пистолет! Не «Макаров» какой-нибудь, а…

— Как-как? Что вы сказали?

— Ничего.

— Значит, я ослышался. И потом: чего вы переживаете? Телефонный разговор к делу не пришьешь.

— Зачем вы мне позвонили?

— Видите ли, Игорь Анатольевич, она оставила предсмертную записку.

— Записку?

— Ну да. А что вас так удивляет?

— Ничего.

— Она хотела, чтобы вы ее непременно прочитали.

— Я? При чем здесь я?

— Так и написано: Игорю Анатольевичу, частному детективу.

— И что в ней?

— Я не могу по телефону вам зачитать. Приезжайте в управление или на квартиру к Марине Сергеевне.

— А… где она?

— В морге.

— Жаль.

— О чем вы?

— Хорошая была женщина. Сейчас редко таких встретишь.

— В любом случае, мне надо взять у вас показания.

— По поводу?

— Ну как же, Игорь Анатольевич? Дело-то надо закрывать. Так что увидимся еще. До встречи.

— Да-да. До свидания.

Звонок.

— Я слушаю. Говорите.

— Марина Сергеевна? Как вы? В порядке?

— Насколько это возможно.

— Вы уж извините, что оставил вас в квартире одну.

— Ничего.

— Но там наши люди. На этаже.

— Что ж. Хорошо.

— Я просто хотел проверить нашу с вами догадку.

— И… как?

— Марина Сергеевна?

— Вы расстроены, да?

— А как вы думаете?

— Он уже должен был выехать.

— Да?

— Что у вас с голосом?

— Не знаю. Мне кажется, я этого не переживу.

— Он едет к вам, Марина Сергеевна.

— Зачем?

— Ну это же теперь его квартира.

— Да-да.

— Вам надо с кем-то поговорить, да?

— Не знаю.

— Кстати, вы напрасно думали, что он прослушивает ваш телефон. Напрасно вызвали меня в парикмахерскую.

— Я не была уверена. Это эхо…

— Если бы мы не прослушивали телефон, у нас не было бы никаких доказательств. Но вы молодец.

— Наверное.

— Молодец, что подстраховались. Вы очень умная женщина. Умная и сильная. Я не сразу понял, что вы хотите со мной встретиться и поделиться своими подозрениями. Но все-таки понял. И я рад, что они совпали с моими. Теперь все кончено. Он едет к вам.

— …

— Марина Сергеевна?

— Господи, дай мне силу!!!

— Держитесь.

— За что? За что-о!?

— Держитесь. Вы умница. Держитесь.

— Я некрасивая, глупая, больная женщина…

— Вы умница. Ведь это вы придумали умереть. А мы вам подыграли. Теперь он наверняка сломается. Ведь все думают, что вы лежите в истринском городском морге… Марина Сергеевна?

— Мне страшно.

— Там везде наши люди. Будем его брать.

— А он войдет в квартиру? Я здесь одна…

— Как только он войдет, наши сотрудники тут же заблокируют дверь. Никуда ему не деться.

— Но зачем? Не понимаю, зачем именно так?

— Так надо. Ему тоже необходим небольшой шок. Так я вас оставлю на время?

— Где вы сейчас?

— В морге. Поджидаю вашу подругу, Марианну Николаевну.

— Мне плохо.

— Ну-ну, держитесь!

— Она моя единственная подруга…

— Сказать по правде, странная это была дружба.

— Была?

— Сегодня же все прояснится. Держитесь.

— Да-да.

— Я кладу трубку?

— Да-да. Но я здесь одна. В пустой квартире. Долго еще ждать?

— Он уже выехал.

— Значит, недолго.

— Позвоните кому-нибудь.

— Я… я попробую.

— Я позвоню вам.

— Когда?

— Как только встречусь с Марианной Николаевной. И вы тоже звоните.

— Скажите, а вы его не боитесь?

— Кого?

— Телефона. Мобильного телефона.

— Фу-ты! Ждите моего звонка. Все.

Длинные гудки.

— Приемная врача-психотерапевта Анисимовой Ольги Павловны.

— Мне врача, пожалуйста.

— Рина? Я вас узнала. Сейчас соединю.

— …Здравствуйте, Рина! Я думала, что вы подъедете.

— Подъеду. Только не сейчас. Попозже. Сейчас никак не могу. Сижу, жду.

— Чего?

— Его. Вы когда-нибудь ждали свою смерть?

— Рина, вам опять плохо?

— Не знаю. Это странное чувство. Вроде бы я должна его ненавидеть. Но… Я почти спокойна. Почти… Но где-то в глубине души мне очень и очень больно…

— Не молчите. Разговаривайте.

— Он уже выехал. Я должна всего-навсего его дождаться.

— Вы знаете, кто должен прийти?

— Да. Знаю. И от этого еще страшнее.

— Успокойтесь. Не думайте о плохом.

— Но как же? Ведь он войдет, я должна буду посмотреть ему в глаза… Нет, я не могу! Это выше моих сил! Я чувствую страшную неловкость, будто это я хотела его убить, страстно желала его смерти, а не он моей. Как же?

— Успокойтесь. Вам не обязательно смотреть ему в глаза.