Фокус

В итоге, когда с замиранием сердца вынимаю телефон из-под подушки, меня уже ждет сообщение, от которого мои губы растягивают в улыбку, достойную визуализации кошки Чеширского кота.

АНДРЕЙ FM:Еще раз доброе утро, выдумщица) Рад, что пришелся кстати. Так и будем: ты укладываешь спать мою Сову, а я бужу тебя каждое утро))

Мне хочется написать, что за последнее время, за долгие-долгие годы намеренного одиночества, это лучшее и самое романтическое, что я только слышала от мужчины, но внутренний тормоз включается как раз вовремя. Есть вещи, которые мужчинам лучше не говорить. Тем более тем, которые существуют лишь в десятке предложений в моих «входящих».

ЙОРИ:Я как раз не могла придумать повод, как попросить тебя и дальше желать мне «доброе утро».

Смотрю на «улетевшие» слова и снов — в который раз! — пытаюсь понять, что происходит в тот короткий промежуток времени, за который моя твердая уверенность быть сдержанной и серьезной превращается вот в такую обнаженку. Где-то на этом коротком пути существует огромный крюк под названием «Тоннель Безумия», и ни один мой ответ не обходится без обязательного его преодоления.

АНДРЕЙ FM:Никаких проблем, выдумщица)

ЙОРИ:Мне правда очень нравится твой голос. И, если это возможно, я бы хотела слышать его немножко чаще))

На этот раз даже не удивляюсь. Просто принимаю как должное, что у этого мужчины с татуировками, которые мне очень хочется рассмотреть, и родинкой, которую хочется потрогать, есть безлимитный доступ к моему безумию.

АНДРЕЙ FM:Я понял, выдумщица: нужно больше голосовых сообщений!))

ЙОРИ:Может быть… напишешь мне в вайбер? Там будет удобнее.

Проходит пара минут, но он не отвечает. Правда, на этот раз у меня нет времени накрутить себя самыми черными предположениями, потому что в дверь моей квартиры звонят, несмотря на то, что еще даже нет восьми. Так рано могли приехать только родители, но, во-первых, мы всегда договариваемся о времени, а во-вторых, папа действительно должен приехать, но только во второй половине дня.

Возможно, мои ненормальные соседи снова устроили бытовой скандал с битьем посуды и друг друга, потому что в прошлый раз шуму было столько, что кто-то вызвал полицию, и мужчины в погонах опрашивали всех соседей по площадке часа в три ночи.

Я потихоньку открываю дверь и первое, что бросается в глаза — темно-коричневая модная дубленка с белой овчиной на воротнике. И рост, ради которого приходится задирать голову, чтобы посмотреть в лицо утреннему гостю.

— Привет, Йори, — говорит Костя, всучивая мне какой-то необъятный букет красных роз.

Нет, нет, нет, только не говори…

— Я пришел сказать, что дурак. — Он грустно улыбается, закладывает пальцы в передние карманы джинсов. — Столько раз, сколько нужно, чтобы ты поверила.

Глава седьмая: Андрей

Ранее, прошлым вечером

Пока Соня увлеченно рисует на заднем сиденье моего «Финика», я, прислонившись бедрами к дверце, без особо интереса рассматриваю поток людей, медленно тянущийся из здания Московского вокзала.

Лена уже приехала — сообщение об этом написала минут пять назад. Сообщение, в котором пара разноцветных сердечек и значок «бесконечность» между ними. Как будто она думает, что пары виртуальных картинок, выстроенных в бессмысленную последовательность, достаточно, чтобы сделать вид, что между нами ничего не произошло, и все идет своим чередом. Как будто в последний раз мы виделись вчера, у нас был классный секс, а утром она убежала по делам, чтобы, как всегда, вернуться вечером.

Я замечаю ее среди толпы, потому что в чем-чем, а в умении подать себя она достигла почти совершенства. По большей части, именно на броскую эффектную внешность, ауру «всегда готова и всегда хочу» я и повелся, как дурак, почти полтора года назад. Или меньше? Пытаюсь достать из памяти месяц, когда мы познакомились, и почему-то на ум приходит только душный летний вечер, а был это июнь или август — черт его знает.

У Лены длинные каштановые волосы, гладкие и блестящие после всяких салонных процедур, высокие сапоги, узкие джинсы и пальто с соболем на воротнике — мой подарок незадолго до того, как я сказал, что собираюсь перебраться в Культурную столицу. Не на время, а с концами.

На всякий случай проверяю, надежно ли заперты двери, делаю Соне знак, что сейчас подойду, и она серьезно кивает, снова возвращаясь к рисунку.

Нужно помочь Лене с сумками, потому что она тащит два необъятных «мешка» с подчеркнутым страданием на лице. Но при этом пытается состряпать соблазнительно-счастливую улыбку, когда понимает, что я ее заметил.

Даже интересно, какое оправдание для своего приезда она придумала.

— Привет, мой хороший. Ну у вас тут и навалило снега!

Как только избавляю ее от ноши, протягивает руки, чтобы обнять. И я даже не успеваю отодвинуться, только беззвучно вздыхаю, чувствуя на скуле влажный след поцелуя и царапанье ногтями моего затылка.