Фокус

– Давайте, прыгните в воду и утоните там с вашим сыном, – теперь она повернулась к Ньюмену, который стоял между чемоданами и изумленно смотрел на нее. – Идем, Лоренс, – хрипло сказала она.

Ньюмен не мог согнуть спину. Он как будто одеревенел. – Идем, – гневно сказала она, – пока эта толпа не затоптала меня насмерть. – С этими словами она повернулась, широкими шагами пересекла пустой холл и вышла через веранду. Ньюмен подхватил чемоданы и поспешил за ней, даже не оглянувшись на старика.

Они тряслись через лес по ухабистой грунтовой дороге. Он не смотрел на нее, и все внимание направил на управление автомобилем. Он поднимал окно со своей стороны, когда с дороги поднималась пыль, потом открывал на сантиметр, потом еще на пять, крепко держал руль двумя руками, выезжая на самую обочину чтобы объехать малейшую ямку, вытирал пальцами от пыли приборный щиток, подтягивал штанины брюк чтобы они не измялись. И ехал так медленно, что казалось, что машина стоит на месте. Она сидела, отодвинувшись от него, возле двери и он знал, что ее тело оцепенело.

На шоссе, остановившись чтобы посмотреть налево, нет ли там автомобиля, он заметил рекламный щит. Он не забыл его за все эти пять лет с тех пор как был здесь в прошлый раз, помнил, как и умывальник, который был у него в комнате, и то дерево возле озера, к которому он привязывал свою лодку. Щит в его памяти был ясно связан с гостиницей – прописные буквы с завитками в бело-красной рамке. А теперь его удивили и заставили остановиться слова, написанные под «Гостиница Ривервью» мелкими буквами. Там было написано – «Определенный круг отдыхающих». За те десять секунд, что ему потребовалось, чтобы поднять голову и бросить взгляд на дорогу и на щит он подумал, была ли эта надпись на нем в его прошлый приезд. Размышляя об этом, он выехал на шоссе. Эта надпись не могла быть там раньше… и, тем не менее, он почему-то знал, что надпись там была. Но тогда это означало лишь то, что здесь были рады всем приятным и не крикливым людям. Это означало лишь то, что здесь вы встретите людей подобных вам, но не то, что здесь категорически откажут в комнате человеку, который выглядит несколько… Он продолжал медленно ехать и к своему удивлению представил себя стоящим перед мистером Стивенсоном в корпорации Экрон. И через мгновение он вскипел от гнева из-за того, что они должны были так врать ему прямо в лицо, как будто с одного взгляда могли определить, что он крикливый, невоспитанный и нечестный человек и его руки вцепились в руль, и он шепотом произнес вслух, – Так вот оно что!

– Хотя бы оправдание придумал получше. Битком забито! Я хотела удавить его, я хотела удавить его, клянусь, я бы удавила его! – стискивая зубы, ругалась она.

– Не надо… дорогая, не надо так близко принимать это к сердцу, – умолял он, чувствуя, что сам виноват в том, что не смог выйти достойно из положения. – Пожалуйста, давай забудем об этом.

– Почему с этим ничего не делают? – Она была на пределе, и он разогнался, как будто чтобы предотвратить надвигающийся взрыв слез. – Пусть соберут всех, разберутся, кто есть кто, предоставят проклятых жидов самим себе и установят все раз и навсегда! – Она всхлипнула.

– Послушай, дорогая… – сказал он беспомощно.

– Я не вынесу этого, я не могу больше это выносить. Уже нельзя выйти из дома, чтобы чего-нибудь не случилось. Лу, поехали в другое место. Куда мы едем? Поехали в другое место, – потребовала она таким тоном, как будто была готова тут же сама сесть за руль.

– Мы едем домой, – сказал он.

– Я хочу поехать в другое место. Ты слышишь меня? Я хочу поехать в другое место! – закричала она.

– Прекрати!

– Нет, выпусти меня, я не поеду домой! Останови машину!

– Отпусти мою руку! Отпусти же! – Он толкнул ее рукой, и она отпустила его.

– Я хочу, чтобы ты остановил машину. Я не поеду домой.

Он съехал на обочину и остановился. Она сидела, выпрямившись и неотрывно глядя вперед. Кивнув назад, она сказала, – Развернись и найди другое место. – Она быстро повернулась и посмотрела через заднее стекло. – Давай, там нет машин.

– Гертруда…

– Я хочу, чтобы ты развернулся, – сказала она, непримиримо наблюдая за дорогой через заднее стекло.

– Давай-ка, успокойся, – сказал он с суровыми нотками в голосе и повернул ее за плечи, пока она не оказалась лицом вперед. Но она не отказалась от своего требования и просто сидела, дожидаясь чтобы повторить его. – Я не собираюсь сегодня снова пройти через это же, – сказал он. – Я не хочу, чтобы нас с тобой оскорбляли.

– Поворачивай, – сказала она.

– Здесь дальше все остальные гостиницы такие же. Я забыл, но объявление напомнило мне об этом. Здесь везде все будет одинаково.

Она оценивающе посмотрела на него. Он чувствовал, что она исследует его. – Послушай, – внезапно сказала она, – почему ты всегда даешь им делать из себя еврея?

– Я ничего всегда не даю, – ответил он.

– Почему ты не объяснил ему кто ты такой? Объясни ему.

– Что? Что я должен ему объяснять? Ты же знаешь, если он к этому так относится, ему ничего не объяснишь.