Фокус-покус от Василисы Ужасной

Но договорить фразу мне не удалось, в рот засунули тряпку, отвратительно вонючую, смрадную.

Решив просто так не сдаваться, я стала извиваться, лягаться и царапаться.

– Раздевай ее, – велел мужчина.

Через секунду я поняла, что в прихожей находятся трое. Два парня и девушка. В мгновение ока они подавили мое сопротивление, сорвали с меня футболку, джинсы, потом повалили на пол, сдернули обувь, отняли сумку. Кто-то сел на меня сверху, и тут повисла тишина.

– Ничего нет, – крикнул потом женский голос, – вообще, ни ножа, ни револьвера, ни веревки, пусто!

И тут под потолком вспыхнул свет. Яркий, безжалостный, похоже, в этой квартире проживали совсем не экономные люди, ввернувшие в прихожей лампу в сто пятьдесят ватт.

– Что за черт! – закричал удерживавший меня на полу мужчина. – Ты как сюда попала?

Я уставилась в его лицо и взвизгнула:

– Мама!

Было от чего прийти в недоумение. На мне, одетой лишь в трусики и лифчик, сидел Сергей Крыжовников.

– Ты что здесь делаешь? – он приблизил ко мне сердитое лицо. – Немедленно говори! Ну!

Сильные руки тряхнули меня за плечи. Крыжовников встал, я села и попыталась ответить на вопрос:

– Письмо… Архип… Майя… «Золотой граммофон»… Полина? Где она, Полина?

– Вставай, – велел Крыжовников, – пошли на кухню.

Я сгребла руки и ноги вместе, поднялась и тут увидела второго мужчину, некрасивого, но страшно симпатичного.

– Может, ей лучше одеться? – сказал он.

– Ой, – вырвалось у меня, – диджей Бруно!

– А вы писательница Арина Виолова, – улыбнулся Бруно, – я пару раз видел вас, но лично не знаком.

– Ваш голос для меня просто родной! – пробормотала я. – Словно передачу «Догоняй» сейчас слушаю.

– Хватит, – рявкнул Сергей, – немедленно одевайся и ступай на кухню. Похоже, нам есть о чем поболтать.

Плохо понимая, что к чему, я плюхнулась на ободранный диванчик. Крыжовников сел напротив, безо всякой улыбки посмотрел на меня и велел:

– Говори!

Его круглое лицо было очень усталым, под глазами появились синяки. Но модная яркая рубашка безупречно выглажена, и пахнет от одного из хозяев «Русского радио» дорогим одеколоном.

Бруно плюхнулся около меня. Диджей выглядел еще хуже начальника, но в отличие от последнего внешний вид его был далек от совершенства: волосы взлохмачены, плечи обтягивает майка, украшенная пятнами. Похоже, парень пролил на себя чай или кофе, а может, и то и другое вместе, причем не один раз. Незнакомая женщина, вернее, девушка, очень худенькая, почти прозрачная, устроилась на подоконнике и молча уставилась на меня, болтая ногами. Я посмотрела на ее кроссовки и неожиданно расслабилась. Похоже, у этой Дюймовочки лапы тоже сорокового размера.

– Рассказывай, – резко повторил Крыжовников.

Я чихнула и стала вываливать все, что узнала.

По мере того как я излагала, лицо Сергея светлело.

Когда я честно призналась в том, что прочитала адресованное ему письмо и явилась в Красногорск, чтобы вытрясти из подлой Полины правду, Крыжовников повернулся к Бруно:

– Думаешь, шанс есть?

– Пожалуй, – кивнул тот, – она же сразу сюда порулила, никому не сказав ни слова, надо просто ждать!

– Надежда умирает последней, – бормотнул Крыжовников, потом вновь уставился на меня.

Я посмотрела на него. Внезапно радиомагнат улыбнулся, мои губы тоже расплылись в улыбке.

– Значит, мы с тобой в одной упряжке, – хмыкнул Сергей, – ты подозреваешь меня в убийстве Волкова… Только я сам ищу убийцу продюсера и в отличие от тебя нашел его. Правда, кое-что мне было неясно, но после твоего рассказа все стало на место.

– Так ты не уезжал за границу? – подскочила я, невольно переходя с Сергеем на «ты».

С одной стороны, я совершенно не переношу амикошонства [17], но с другой – смешно «выкать» человеку, который только что сидел верхом на тебе, одетой лишь в нижнее белье.

– Нет, – помотал головой Крыжовников, – я сам взялся за расследование. Бруно и Лиза мне помогали. Мы с тобой делали одно дело, но тянули веревку с разных концов, неслись наперегонки к цели, только я знаю разгадку, а ты нет.

К моим глазам внезапно подступили слезы:

– Я дура! Никчемное существо!

Бруно погладил меня по голове:

– Никогда никому, а в первую очередь самой себе, не говори подобных слов.

Но на меня совершенно не вовремя и абсолютно не к месту накатил приступ депрессии:

– Я не помогла Майе! Не сумела искупить вину перед Архипом.

– Ну не очень-то ты перед ним и виновата, – сказала Лиза, – ведь ты просто честно рассказала в милиции, что видела. Сергеев-то и правда дрался с Волковым.

– Я не напишу книгу! Меня выгонят из «Марко».

– Ты о чем? – удивился Крыжовников.

По моим щекам покатились горячие капли, а изо рта полилась бессвязная речь:

– .."Марко"… Олеся Константиновна.., рукопись.., все сроки прошли! Вот Смолякова по детективу в месяц сдает…

Надо отдать должное присутствующим, сначала они абсолютно спокойно выслушали меня, а потом сделали правильные выводы из услышанного.

– Господи, – оживился Бруно, – это идея!

Про книгу!

– Суперски может получиться! – кивнула Лиза.

Крыжовников молча гладил свою бороду.