Фокус с зеркалами. Зернышки в кармане. В неизвестном направлении. Хикори, Дикори, Док...

— Ничего, может, в другой раз повезет, — усмехнулась Вэлери.

— Не понимаю, о чем ты.

— Ты ведь спишь и видишь, как бы напакостить Найджелу. Как бы натравить на него полицию.

— Можешь мне не верить, Вэлери, — Джин встала, — но я всего лишь хотела исполнить свой долг. — И она вышла из комнаты.

— О, черт! — воскликнула Вэлери.

В комнату постучали, и вошла Салли.

— Что с тобой, Вэлери? Ты расстроена?

— Да все из-за Джин! Омерзительная девка! Слушай, а может, это она прихлопнула беднягу Силию? Я бы с ума сошла от радости, увидев ее на скамье подсудимых.

— Вполне разделяю твои чувства, — сказала Салли. — Но думаю, это маловероятно. Вряд ли Джин отважилась бы кого-нибудь прихлопнуть.

— А что ты думаешь о мисс Ник?

— Прямо не знаю. Но, наверно, нам скоро скажут…

— Я почти на сто процентов уверена, что ее тоже убили, — сказала Вэлери.

— Но почему? Что вообще здесь творится? Объясни мне!

— Если бы я знала! Салли, а ты никогда не приглядывалась к людям?

— Как это, Вэл, приглядывалась?

— Ну, очень просто, смотрела и спрашивала про себя: «А может, это ты?» Салли, я чувствую, что среди нас сумасшедший. Не просто немного с приветом, а настоящий сумасшедший.

— Очень может быть, — ответила Салли и, вздрогнув, тут же добавила: — Ой, Вэл, мне страшно.

4

— Найджел, я должна тебе кое-что рассказать.

— Да-да, Пат? — Найджел лихорадочно рылся в ящиках комода. — Черт побери, куда подевались мои конспекты? Мне кажется, я их засунул сюда.

— Ах, Найджел, ну что ты устраиваешь?! Опять все раскидал, а ведь я недавно тут убиралась!

— Отстань, ради Бога! Должен же я найти конспекты.

— Найджел, я прошу, выслушай меня!

— О'кей. Пат, не переживай. В чем дело?

— Я должна тебе кое в чем признаться.

— Надеюсь, не в убийстве? — спросил Найджел своим обычным развязным тоном.

— Ну, конечно, нет!

— И то хорошо. Так в каких же грешках ты решила покаяться?

— Как-то раз я пришла к тебе… я заштопала твои носки и хотела положить их в ящик..

— Ну и что?

— Я увидела там пузырек с морфием. Помнишь, ты говорил мне, что взял его в больнице?

— Ну да, а ты задала мне взбучку.

— Погоди, Найджел… Понимаешь, ведь морфий лежал в ящике, прямо на виду, и его мог кто угодно взять.

— Да ладно тебе! Кому, кроме тебя, нужны мои носки?

— Но я побоялась оставлять его в ящике… Да-да, я помню, ты говорил, что тут же его выкинешь, как только выиграешь пари, но пока суд да дело, морфий лежал бы в ящике…

— Конечно. Я же тогда еще не достал третий обещанный на спор яд.

— Ну я и подумала, что нечего оставлять его на виду. И поэтому я взяла пузырек, все из него вытряхнула и насыпала туда соды. Она с виду похожа на морфий.

Найджел прервал поиски потерянных конспектов.

— Ничего себе! — сказал он. — Ты это серьезно? Значит, когда я клялся и божился Лену с Колином, что в пузырьке сульфат или как его… тартрат морфия, там на самом деле была обычная сода?

— Да. Понимаешь…

Найджел не дослушал ее. Нахмурив лоб, он принялся рассуждать вслух:

— Да, тогда, пожалуй, на самом деле я не выиграл… Конечно, я и понятия не имел…

— Но, Найджел, держать его в комоде было действительно опасно!

— Замолчи, Пат, вечно ты кудахчешь, как курица! Лучше скажи, что ты сделала с морфием?

— Я пересыпала его в пузырек из-под соды и засунула поглубже в ящик, где у меня хранятся носовые платки.

Найджел оторопело уставился на нее.

— Ей-богу, Пат, твоя логика просто уму непостижима. Чего ради ты это сделала?

— Я думала, так будет надежней.

— Но, радость моя, в таком случае надо было держать его за семью замками, а иначе какая разница, где ему лежать: среди моих носков или твоих платков?

— И все-таки разница есть. Ведь у меня отдельная комната, а ты живешь не один.

— Ты что же думаешь, что старина Лен мог бы у меня его спереть?

— Я вообще не собиралась тебе ничего рассказывать, но теперь молчать нельзя. Потому что, понимаешь, он исчез!

— Исчез? Может, его полицейские оприходовали?

— Нет. Он исчез раньше.

— Ты хочешь сказать, что… — Найджел просто оцепенел от ужаса. — Нет-нет, погоди, давай разберемся. Значит, по дому гуляет пузырек, на котором написано «пищевая сода», а на самом деле там… морфий, и когда у кого-нибудь заболит живот, он может выпить эту дрянь? Целую чайную ложку? Боже мой, Пат! Что ты наделала? Ну, какого черта ты не выкинула эту мерзость от греха подальше, раз уж тебе так не нравилось, что он лежит у меня в комоде?!

— Потому что я посчитала, что это очень ценный препарат и его надо вернуть обратно в больницу. Я хотела тут же, после того как ты выиграешь пари, отдать морфий Силии и попросить ее положить его на место.

— А ты точно его не отдавала?

— Ну, нет же, конечно. Ты что думаешь, я его ей отдала, и она этого наглоталась, когда решила покончить с собой? Значит, по-твоему, это я виновата в ее смерти?

— Да ничего я не думаю, успокойся. Когда он исчез?

— Точно не знаю. Я хватилась его за день до смерти Силии. В ящике его не было, но я тогда подумала, что, наверно, я положила его в другое место.

— Он исчез до ее смерти?

— Наверное, — сказала Патрисия, бледнея, — наверное, я поступила очень глупо.