Фокус с зеркалами

– Даже если мы просто оговариваемся, в этой оговорке таится глубокий смысл. Эдгар Лоусон стоял всего в нескольких футах от мистера Серроколда. Он легко мог убить его наповал. И, однако, промахнулся. Почему же он промахнулся? Да потому, что хотел промахнуться. Вот и все. Мистеру Серроколду не грозила ни малейшая опасность, и сам мистер Серроколд ясно это сознавал. Он понял жест Эдгара именно так, как его и надо было понимать. Как жест протеста и вызова миру, который отказал ему в главном, что нужно ребенку, – в любви и защищенности.

– Я хотел бы видеть этого молодого человека.

– Конечно, если желаете. Вчерашняя вспышка очистила его разум и успокоила душу. Сегодня ему гораздо лучше. Мистер Серроколд будет очень доволен.

Инспектор Карри внимательно посмотрел на доктора Мэйверика, однако тот был абсолютно серьезен.

Инспектор вздохнул.

– Есть ли у вас мышьяк? – спросил он.

– Мышьяк? – Вопрос был для доктора Мэйверика неожиданным. – Любопытно узнать, почему именно мышьяк?

– Прошу вас отвечать на вопрос.

– Нет, мышьяка ни в каком виде у меня нет.

– А лекарства есть?

– Конечно. Успокаивающие. Морфий, барбитураты. Обычный набор.

– Вы лечите миссис Серроколд?

– Нет. Их семейный врач – доктор Гантер из Маркет-Кимбла. У меня, разумеется, тоже есть диплом врача, но я практикую исключительно как психиатр.

– Так-так. Что ж, благодарю вас, доктор Мэйверик.

Когда доктор Мэйверик вышел, инспектор Карри сказал сержанту Лейку, что психиатры действуют ему на нервы.

– Перейдем к членам семейства, – сказал он. – И начнем с этого американца, Уолтера Хадда.

Уолтер Хадд вел себя осторожно. Он словно присматривался к полицейскому инспектору. Но отвечать не отказывался.

– Электропроводка в Стоунигейтсе в плохом состоянии. Вся система очень устарела. В Штатах такого не допустили бы.

– Кажется, электричество провели еще при покойном мистере Гулбрандсене-старшем, когда оно было в новинку, – сказал инспектор Карри, слегка улыбаясь.

– Вот именно! Добрая старая феодальная Англия. И с тех пор здесь ничего не меняли.

На этот раз выбило пробки и погасли почти все лампочки в Зале. Он, Уолтер, пошел заменить пробки. Поменял и вернулся.

– Сколько времени вы отсутствовали?

– Точно сказать не могу. Пробки находятся в неудобном месте. Мне понадобились лесенка и свеча. В общем, это заняло минут десять-пятнадцать.

– Вы слышали выстрел?

– Нет, я ничего не слышал. На кухонную половину ведут двойные двери, а одна из них обита чем-то вроде войлока.

– Понимаю. А когда вы вернулись в Зал, что вы увидели?

– Все там столпились у двери, которая ведет в кабинет мистера Серроколда. Миссис Стрэт сказала, что мистер Серроколд убит, но оказалось, что он цел и невредим. Этот болван Лоусон промахнулся.

– Вы узнали револьвер?

– Еще бы! Это был мой собственный револьвер.

– Когда вы видели его в последний раз?

– Дня два или три назад.

– Где вы хранили его?

– В комоде, в моей комнате.

– Кому было известно, что вы храните его там?

– Не знаю, кому и что известно в этом доме.

– Что вы хотите этим сказать?

– Что они здесь все с приветом.

– Когда вы вернулись в Зал, там были все?

– Кто – все?

– Все те, кто там был, когда вы пошли менять пробки?

– Джина была… и старая седая дама, и мисс Беллевер… Я не обратил особого внимания, но, кажется, так.

– Мистер Гулбрандсен приехал позавчера и приехал неожиданно?

– Да. Как я понял, это был непредвиденный визит.

– Его приезд кого-нибудь поразил или взволновал?

Уолтеру Хадду понадобились две-три секунды, прежде чем он ответил:

– Нет, такого я не заметил.

И опять в его поведении появилась настороженность.

– Известно ли вам что-нибудь о цели его приезда?

– Думаю, что он приехал по делам драгоценного Фонда. Вот уж бредовая затея!

– Такие затеи, как вы их называете, существуют и в Штатах.

– Да. Но одно дело – вклад в социальную программу, а другое – вся эта воспитательная возня. Мне психиатры еще в армии осточертели. Здесь же они так и кишат. Учат молодых громил плести корзиночки из рафии[47] и делать подставки для трубок. Нежности какие! Это же для малых ребят.

Инспектор Карри никак не прокомментировал этот критический отзыв. Не исключено, что в глубине души он был согласен. Внимательно глядя на Уолтера, он спросил:

– Как вы думаете, кто мог убить мистера Гулбрандсена?

– Думаю, что упражнялся один из одаренных воспитанников Школы.

– Нет, мистер Хадд, это исключено. Хотя в Школе всячески стараются создать атмосферу свободы, это как-никак место заключения. И порядки там соответствующие. Никто после наступления темноты не может выбраться оттуда.

– Я все же не исключал бы воспитанников Школы. А если вам угодно искать ближе к семейному кругу, думаю, что вернее всего ставить на Алекса Рестарика.

– Почему вы так думаете?

– У него была такая возможность. Он приехал один на машине и как раз в это время ехал через парк.

– А зачем ему убивать Кристиана Гулбрандсена?

Уолтер пожал плечами:

– Я здесь человек пришлый. И не знаю всех их семейных дел… Может, старик что-то узнал про Алекса и мог рассказать Серроколдам.

– И что было бы?