Фокус (СИ)

Пока он несет сумки в гостиную, где Андрей сказал их разместить, я колдую над кофемашиной и быстро прикидываю, что приготовить на завтрак. Но мысль обрывается на полуслове, когда Антон возвращается на кухню и вольготно устраивается на диванчике, даже не скрывая, что разглядывает меня с большой долей скепсиса.

— Андрей говорил, что ты в курсе дела, для чего нужен брак на бумаге, и все понимаешь, — в лоб заводит разговор он. Сразу видно, что мужчина не привык церемониться и ходить кругами, а начинает сразу с самого острого. Должно быть, адвокатский прием, чтоб одним махом, пока противник еще только думает, как бы сунуть ноги в стремена, вышибить его из седла и добить «тепленького». — Ты же понимаешь, что это временная вынужденная мера?

— Я все знаю и все понимаю, — не отважившись повернуть голову, отвечаю я. — У нас просто дружеское… соглашение.

— Деловое, — поправляет Антон. — В таких вещах нет ничего хуже, чем личная заинтересованность и участие, пусть даже дружеское.

— Почему? — Я ставлю чашку на блюдце, и меня выдает нервный цокот посуды. Приходится мысленно обозвать себя трусихой и взять в руки. Я же разговариваю с братом Андрея, а не с чертом лысым.

— Потому что, когда есть место эмоциям, они рано или поздно все равно возьмут верх. Я всегда предупреждаю клиентов, чтобы держали головы в холоде, и не берусь ни за одно дело, пока не получу достаточно доказательств, что человеком руководит трезвый расчет, а не сантименты.

Теперь я знаю, что говорить в лоб — это их семейная черта, только у старшего она отточена до бритвенной остроты, и нет ни намека на деликатность.

Ставлю перед ним чашку и не без труда, но все-таки выдерживаю тяжелый взгляд.

— Я прекрасно понимаю, о чем речь.

— А мне кажется, что нет, — так же спокойно отвечает он.

Несмотря на то, что они братья, и в их чертах есть много общего, они с Андреем совершенно разные. У этого тяжелый подбородок и квадратная челюсть, острый с горбинкой нос, а Андрей как будто та же модель, но подправленная мягким ластиком. И не представляю, как со старшим Клейманом справляется его маленькая жена, еще и с такой разницей в возрасте. Не очень похоже, чтобы Таня выглядела задушенной мужскими попытками загнать ее в рамки.

— Если тебе кажется, что я плохая кандидатура на эту роль, лучше скажи об этом Андрею, — предлагаю я. — Потому что у меня нет ни малейшей мысли, как сказать ему, что я — живой эмоциональный человек, а не машина, и поэтому могу представлять угрозу для вашего с ним плана.

Не хочется грубить, но что-то подсказывает, что именно так и нужно.

— Я ему все это уже говорил, но Андрей считает, что поступает правильно. Возможно, — он еще раз цепким взглядом оценивает мое лицо, — он не так уж и не прав.

К счастью, прежде чем я успеваю придумать достойный ответ, в кухню вторгается — именно вторгается, заполняя собой все свободное пространство! — Таня, за которой хвостиком топает Сова.

— Мой Мистер фантастика бывает просто невыносимым, — с порога понимает она и за секунду взбирается к мужу на руки, обнимая его как дурман крепкий дуб. Не представляю, что должно случиться, чтобы Таня добровольно «сползла» со своей опоры, настолько гармонично они смотрятся друг с другом. — Особенно когда не выспался и пытается бросить курить.

Антон сокрушенно роняет голову ей в плечо, и этот абсолютно лишенный нежности жест до краев наполнен доверием. Как будто только на этом плече ему по-настоящему хорошо.

— Поэтому сейчас мы уложим его спать, а сами пойдем гулять по городу. Хочу увидеть Петербург зимой!

Самое смешное, что у меня даже нет шанса отказаться — Таня сама все организовывает, и через сорок минут, позавтракав, тепло одевшись, вооружившись запасными варежками для Сони и фотоаппаратами, мы втроем выходим в морозный и солнечный субботний день. Гуляем, делаем целую кучу фотографий, позируем со смешными выражениями лиц и опустошаем маленькие кофейни, как будто старые подруги после многих лет молчания, вдруг решившие поделиться сразу всем.

— Если бы Андрей думал, что ты его подведешь, он бы никогда не предложил тебе это, — говорит Таня, пока мы бредем через заснеженный мост, и Соня сгребает с перил снежные ленты. — Кстати, он от брака бегает, как черт от ладана!

— Я знаю, поэтому объявила войну его холостячности, — слишком опрометчиво делюсь я — и Таня таращится на меня большими восторженными глазами. — Что?

— В тихом омуте черти водятся, — она ощутимо толкает меня локтем в бок. — Иногда мужчину нужно просто взять — и взять! Не ждать, пока сам придумает, что уже пора браться за ум и все такое, а сделать так, чтобы ему расхотелось воевать за свободу и независимость. Поверь, у этих парней точно пунктик.

— У обоих? — выразительно уточняю я.

— Ага, и тебе достался еще менее строптивый брат. Знаешь, что предложил мне старший? Быть «женщиной для секса». — Таня заливисто смеется в ответ на мой наверняка глупо-ошарашенный вид. — А потом очень злился, когда я падала на катке, и даже отобрал у меня коньки, потому что переживает за сохранность моих рук и ног.

— Я должна услышать эту историю от начала и до конца!