Фокусник

- Школьники не видят меня. Я пью в подвале. Один! Клянусь!

- За ужином вы выпиваете еще полбутылки?

Кантор не выдержал:

- Не хочет ли адвокат, чтобы я принес ему арифмометр?

- Прошу вас, не волнуйтесь, - ответил Томасси. - Ваша честь, я думаю, ни у кого не осталось сомнений, что свидетель страдает хроническим алкоголизмом и ко времени тех событий выпил чуть ли не галлон вина. Вряд ли он мог отдавать отчет в том, что происходило перед его глазами.

- Ложь! - вскричал Гомес, поднимаясь на ноги. - Вы пытаетесь лишить меня работы! Ложь!

Судья Брамбейчер разрешил свидетелю покинуть зал. Кантор подошел к судье.

- Ваша честь, я потрясен обращением мистера Томасси с последним свидетелем.

- Молодой человек, - ответил судья, - поживите с мое, увидите и не такое.

- Но, ваша честь, зачем...

- Томасси не сделал ничего предосудительного, - оборвал прокурора Брамбейчер. - Мы ждем вашего следующего свидетеля.

Кантор взглянул на стенографистку.

- Обвинение закончило представление доказательств, - сказал он, казалось обращаясь только к ней.

- Ваша честь, - воскликнул Томасси, - прошу прекратить дело на основании того, что обвинению не удалось...

Судья остановил его и попросил членов жюри выйти из зала суда.

- Мистер Томасси, - сказал он, когда за ними закрылась дверь, - я прекращаю дело по пункту обвинения, касающемуся нападения на Эдварда Джафета в "Фелпс Мемориал", так как... - Брамбейчер понизил голос, чтобы его могли слышать только Кантор и Томасси, - обвинению действительно не удалось доказать, что именно Урек перерезал трубку в больничной палате. Томасси, я знаю, что он там был, Урек знает, что был там, но присяжным об этом ничего не известно, так как Кантор не смог привести убедительных доказательств присутствия Урека в палате Джафета.

Когда присяжные вновь заняли свои места, судья обратился к Томасси:

- Давайте побыстрей покончим с этим делом. Прошу вас позвать первого свидетеля.

- Ваша честь, мой первый свидетель - подсудимый Стенли Урек.

* * *

- Ирен, я думаю о Нью-Мехико, - сказал судья Брамбейчер жене, когда обед подходил к концу.

- Что сегодня произошло?

- Я не понимаю, почему не могу подумать об отдыхе.

- И чем ты собираешься заниматься в Нью-Мехико?

- Не знаю. - Судья вздохнул. - В этом-то вся загвоздка.

* * *

Эд наконец дозвонился Лайле.

- Завтра Урек будет давать показания.

- Я слышала. Об этом говорит весь город.

- Ты поедешь?

- Я не могу пропустить занятия.

- Лайла.

- Да?

- Ты знаешь, я не стал давать показания.

- Я слышала. Ты молодец.

- Мой отец вчера был бесподобен.

- Я слышала.

- Надеюсь, мы скоро увидимся.

- Хорошо, что ты позвонил, Эд. Удачи тебе.

Положив трубку, Эд долго думал о том, что она хотела этим сказать.

* * *

На следующее утро Эд, его отец и мать вошли в зал суда и сели в последнем ряду. Родители Урека сидели чуть впереди, по другую сторону центрального прохода.

Эду казалось, что он в театре на интересном спектакле. Судья в черной мантии занял свое место. Тут же к нему подошли адвокат и прокурор. Появился Урек, в костюме и галстуке, с короткой стрижкой, сел в кресло для свидетелей, поднял правую руку, положил левую на Библию и дал клятву говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды. Томасси сиял, как медный таз, и улыбался всем присутствующим, даже Кантору и Ферлингеру.

- Вы учитесь в школе Оссининга? - задал он первый вопрос.

- Да, сэр.

- Вы успеваете по всем предметам?

- Да, сэр.

- У вас есть мотоцикл?

- Нет, сэр.

- Вы умеете водить мотоцикл?

- Нет, сэр.

- Вы когда-нибудь курили марихуану?

- Мистер Томасси, - вмешался судья Брамбейчер, - если свидетель, дающий показания под присягой, скажет о совершенном им правонарушении, против него может быть возбуждено уголовное дело. Положительный ответ на заданный вами вопрос дискредитирует свидетеля. Он это понимает?

- Я не хочу говорить за свидетеля, ваша честь. - Томасси повернулся к Уреку. - Вам известно, что употребление марихуаны запрещено законом?

- Да, сэр.

- Вы когда-нибудь курили марихуану?

- Нет, сэр.

- Вы употребляли, продавали или покупали кокаин, героин или барбитураты?

- Нет, сэр.

- Откуда у вас на лице шрам?

- Я упал с велосипеда. Кантор вскочил на ноги.

- Ваша честь, жюри присяжных интересуют только факты, касающиеся совершенных правонарушений, и мне неясно, какое отношение имеют вопросы адвоката к определению степени вины подсудимого.

- Ваша честь, - отпарировал Томасси, - я полагаю, прокурор хотел сказать - определению степени вины или невиновности подсудимого. Мои вопросы вполне уместны и направлены на то, чтобы члены жюри присяжных ознакомились с характером и образом жизни Стенли Урека. К сожалению, шрам на лице негра или представителя какого-либо национального меньшинства обычно ассоциируется у нас с ножевой дракой или другой формой насилия. (Негритянка, сидевшая среди членов жюри, согласно кивнула) - Ваша честь, я выяснял происхождение шрама, чтобы присяжные могли более объективно оценить действия подсудимого. Могу я продолжать?

Брамбейчер кивнул. Кантор все еще стоял.

- Вы хотите что-нибудь добавить, мистер Кантор, или подождете своей очереди? Кантор сел.