Фокусник (сборник рассказов)

— Попал. Падала она камнем, а я тогда только и разглядел, хотя крылья и сложены были, какая она преогромная. На Капланьошский луг упала, трясина там, сами знаете. Я место засек и стал туда пробираться. Ил холодный, чуть не по пояс, несколько часов шел. Наконец вижу — краснеет что-то. Оказалось, крыло. Огромное оно было, ну, с чем бы сравнить… В общем, несколько метров в длину. Я от радости закричал даже — и вприпрыжку по кочкам. Взял ее за крыло — такого необыкновенно красного цвета я и не видывал — и перевернул на спину…

Он замолчал.

— Ну и?…

Взгляд его вдруг стал безумным, он схватил меня за руку.

— Это была не птица. Человек это был, с крыльями! Понимаете? Остекленевшими глазами на меня смотрел красивый юноша. Пытался я его в чувство привести, да только напрасно. Пуля прямо в сердце вошла.

Я вскочил. Но скамья стояла так близко к столу, что я не мог выпрямиться.

Лицо Лайоша Радама сделалось злым, он не выпускал мою руку.

— И у него на шее цепочка была, а на ней медальон с надписью: «Икар».

Он расхохотался и закричал во весь голос:

— Икар!..

Я вырвал руку, перешагнул через скамью и подошел к стойке.

— Сколько с меня?

— Нисколько, — ответил корчмарь. — Вы наш гость. — Он окинул взглядом свое заведение и горько улыбнулся.

Я вышел не попрощавшись, но оставшиеся хором крикнули мне вслед: «Счастливого пути!» Они будто посвящали меня в друзья.

Уже стемнело. До Иврена я добрался почти бегом. Там у меня друг агрономом работает, к нему я и шел.

— Где тебя столько времени черти носили? — спросил он.

— Послушай, когда построили постоялый двор у Чётёньского холма?

— У Чётёньского холма? Постоялый двор? Да ты с ума сошел! — рассмеялся он.

— Там корчмарь такой высокий, прямо красавец.

— Разыгрывай кого-нибудь другого. Я каждый день там бываю. Нет у холма никакого постоялого двора.

Я чувствовал себя так, будто грудь мою сдавили цепями.

— Ты знаешь человека по имени Лайош Радам?

— Да, это смотритель плотины.

— У него лицо справа в ожогах.

— Да.

— Он однажды подстрелил гигантскую птицу с красными крыльями.

— Об этом не слышал. Впрочем, и не бывает никаких таких гигантских птиц с красными крыльями. Брось валять дурака, идем есть.

— Я уже ел.

— Где?

— По дороге.

Украдкой я то и дело поглядывал на свои пальцы, все еще жирные, а во рту ощущал аромат того удивительного вина.

Бедняга Икар! Пристрелили тебя как собаку.

Воробей в Сердце Иисусовом

1

Бледнолицый жил у тетушки Тэты в дальнем конце Будайского проспекта, где в него вливаются улицы Газ и Лёвёльде. Каждый день под вечер он играл с соседом-парикмахером в футбол в узком, залитом бетоном дворе. Бледнолицый получал обычно шесть очков форы — били только головой, — но выигрывал все-таки редко: парикмахер играл хорошо, с азартом. Его ворота всегда были ближе к улице, оттуда ему было виднее, если в его парикмахерскую заходил вдруг клиент. Когда Бледнолицый забивал ему гол, жестяные ворота глухо ухали — мяч был мягковат, иногда одной сторонкой втягивался внутрь, они тогда вставляли в него соломинку и поддували воздух.

Еще парикмахер умел играть на банджо.

В глубине двор чуть-чуть расширялся. Там стоял еще дом, в котором жил Фаркаш, машинист паровоза, — на работу он уходил обычно с большой кожаной сумкой; она напоминала докторский саквояж, только была больше и очень грязная, но замок точь-в-точь такой же. Возвращался Фаркаш усталый, и сумка всегда была претяжелая.

Тетя Тэта, тетушка Бледнолицего, говорила: и правильно делает, у железнодорожной компании угля хватает.

Вообще-то он был вовсе не Бледнолицый, а Воробей, хотя и Воробей ненастоящее его имя. Но так уж его звали.

Воробьем его прозвал отец, у отца были необыкновенные голубые глаза. Как чистое-чистое небо. А иногда становились как сталь.

Когда отец уходил, Воробей чуть-чуть не заревел. К счастью, отец взглянул на него, улыбнулся и сказал:

— Ты ведь не задашь реву, Воробей, правда?

— Нет, — сказал Воробей.

Но все-таки ночью поревел немножко, накрывшись с головой одеялом.

Недели через две после этого во двор упала стрела. Воробей сразу заметил, что к шарику из бузины прикреплена записка.

В записке значилось:

ТРЕПЕЩИ, ПРЕЗРЕННЫЙ БЛЕДНОЛИЦЫЙ!

МЕСТЬ ДЕЛАВАРОВ НАСТИГНЕТ ТЕБЯ!

Воробей зашел в загончик для кур — тетя Тэта отгородила проволокой маленький уголок в конце двора, — задней стенкой курятника служил дощатый забор, отделявший их двор от соседского. Тамошний дом выходил на улицу Газ, Воробей и прежде заглядывал в чужой двор, густо заросший репейником и диким пыреем, но до сих пор он зиял унылым запустением. Воробью двор понравился, он даже решил про себя, что однажды перелезет через забор и все там осмотрит.

Он поставил два кирпича один на другой, встал на них и осторожно оглядел сад. Там царила полная тишина, однако было в ней что-то тревожное. Воробей знал: такая тишина обычно укрывает притаившихся врагов.