Фокусы и фокусники

ГЛАВА I

"Одеон" на Сретенке - "Конкурсы юмористов” - Первая роль - В Варшаве - Конюх или билетер? -Бим-Бом - В старом цирке - Случай со слонами - Под куполом - "Десять минут между жизнью и смертью" - Кулинарное искусство престидижитатора - Факир был голоден - Как дурачат публику - "Адская академия" - "Омоложение" - Что такое "Кио"?

Моя артистическая деятельность началась в 1917 году в Москве.

В годы первой мировой войны в Москве, Петрограде, да и в других больших городах возникало множество театров-миниатюр. Только в Москве насчитывалось двенадцать-четырнадцать таких театров. Один из них - "Одеон" - располагался на Сретенке, как раз напротив дома, где жила наша семья. Каждый вечер здесь давалось два сеанса. Руководил театром некто Н. Ф. Гриневский.

В этот театр я и зачастил. Для маскировки надевал отцовское пальто - в ту пору учащимся средних учебных заведений посещение театров, особенно такого типа, было строго запрещено. Надо сказать, что "Одеон" от большинства других театров-миниатюр отличался несколько более высокой культурой. Здесь делал первые шаги в искусстве Николай Павлович Смирнов-Сокольский. Он числился на военной службе и в театр являлся в форме вольноопределяющегося - в шинели, перетянутой ремнем. Волосы его, как и положено поенному человеку, были коротко острижены. Он надевал парик, облачался во фрак и в таком виде выходил на сцену в качестве "юмориста". Выступал в "Одеоне" и другой впоследствии известный артист эстрады - Григорий Иванович Афонин. Был здесь талантливый куплетист эксцентрик Павел Троицкий.

Н. П. Смирнов-Сокольский и Г. И. Афонин, несмотря на свою молодость, были людьми очень начитанными, любящими книгу. Они стремились к сатирическому, злободневному репертуару.

Скоро я стал в театре Гриневского своим человеком, познакомился с артистами, и на меня обратили внимание. Да и как было не заметить рослого, восторженного юношу, аккуратно, чуть ли не каждый вечер посещавшего и первый и второй сеансы. Этот юноша пылко аплодировал и скетчам, и куплетам, и певицам, принимал горячее участие в "конкурсах юмористов". Подобные конкурсы пользовались большой популярностью. Всем зрителям раздавались билетики, которые надо было, подчеркнув фамилию понравившегося артиста, опустить в ящик. Я обычно голосовал за Смирнова-Сокольского.

Не скрою, я завидовал артистам "Одеона". Как часто мне самому хотелось выйти на сцену и принять участие в спектакле. И вот однажды такой случай (признаюсь, весьма тривиальный!) представился.

Заболел один из исполнителей. А так как я знал наизусть чуть ли не весь репертуар театра, то, набравшись смелости, решил предложить свои услуги хозяину театра, Николаю Федоровичу

13

Гриневскому. Тот колебался недолго - надо же было кем-то заменить заболевшего! - и уже вечером состоялся мой первый дебют.

Мне поручили выступать в "лубке". Спускалось полотнище. На нем были нарисованы: пламенно-алое сердце, такая же яркая печень и желудок. В середине каждого из этих органов были проделаны отверстия. Актеры просовывали в эти отверстия головы и пели полагающиеся по ходу действия куплеты. Не помню уже, какую из частей этого необычного "организма" я изображал. Пропел я свои куплеты старательно, Гриневский остался доволен и предложил стать штатным актером театра.

С радостью я встретил это неожиданное предложение. Оно приобщило меня к горячо полюбившемуся театральному искусству. К тому же я уже подумывал о том, чтобы начать помогать своим заработком семье. После смерти отца мы ощущали в этом острую необходимость. Понятно, что в театре мне пришлось довольствоваться ролью скромного актера на "выходах".

Большим успехом в ту пору пользовалось злободневное обозрение Е. Мировича "Вова приспособился". В нем высмеивался буржуазный сынок, призванный на военную службу и сумевший весьма неплохо устроиться: казарму он превратил в комфортабельную спальню, обеды ему приносили из дома. В этом обозрении центральную роль - Вовы - играл Смирнов-Сокольский, я же изображал одного из солдат.

Октябрьскую революцию наша труппа встретила в Киеве, куда незадолго до этого поехала на гастроли. Тут мы застряли, так как попасть обратно в Москву уже не удалось. А когда, с благословения контрреволюционной рады, на Украину вступили кайзеровские войска, Гриневский решил податься в более спокойные места. Он избрал Польшу. Мне ничего не оставалось, как ехать с театром.

И вот мы в Варшаве, даем свои спектакли на русском языке. Увы! Театр успехом не пользовался. Зрительный зал пустовал, и очень скоро "Одеон" прекратил свое существование, а мы, артисты, остались, как говорится, у разбитого корыта.