Фолиант для демона

«И почему я такая везучая?» Сейчас хотелось укрыться от всех, убежать далеко, далеко, но нет я должна идти под руку с месье Саваром. Я сдерживала слезы, как могла, но они все-таки покатились по щекам. Спасибо Луи, он отвел меня в дальний угол вестибюля, спрятал от посторонних глаз и молча протянул свой платок. Казалось слишком нереальным все происходящее. Всего какой-то миг назад я была так счастлива, а теперь лила горькие слезы. Меня снова предали. Глупая, глупая Элен. Ты снова поверила красивым словам. Вспомнила невинный поцелуй в магазине месье Савара и стала противна сама себе. Какой же я была дурой. Если бы не красивая незнакомка Жером и дальше продолжал обманывать меня. Зачем ему провинциальная дуреха? Так только развлечься от скуки, чтобы не было слишком тоскливо в маленьком городке. Как же обидно и горько. Почему я такая несчастливая. Сначала Филипп, потом Жером. Неужели у меня на лбу написано. «Эту мадемуазель легко обмануть!».

— Взгляни, — отвлек меня от горьких мыслей Луи, — видишь вон ту статую. Это Посейдон — повелитель морей. Он нисколько не уступает в могуществе самому Зевсу. Страшен Посейдон в гневе, стоит богу взмахнуть грозным трезубцем, как вздымаются огромные волны и с оглушительным ревом обрушиваются вниз. Корабли словно щепки, носятся по бушующим водам, пока изломанные и разбитые, не рухнут в морскую бездну. Но, как только гнев Посейдона проходит, пристраиваются к его колеснице веселые дельфины и невиданные рыбы. Кувыркаются они в морских водах, развлекают своего могучего повелителя.

Когда месье Савар закончил, я поняла, что больше не думала о Жероме и отвлеклась от горьких мыслей, а с большим интересом слушала Луи и рассматривала в человеческий рост белую статую греческого бога. Посейдон крепко держал в одной руке трезубец, вторая рука у него была сжата в кулак. С грозным видом мужчина смотрел вдаль, а ноги повелителя морей укрывали бурлящие волны. Там были и другие статуи, но я не успела их рассмотреть. Луи потянул меня за руку.

— Идем, Элен, лучшие места уже заняты, но есть еще возможность не оказаться в последних рядах.

— Простите, месье Савар. Не знаю, что на меня нашло, — пыталась глупо оправдать свои слезы.

— Ты просто устала с дороги и слишком много впечатлений, — успокоил меня Луи. Месье все понял, но предпочел промолчать и за это я была ему благодарна.

Помещение для проведения аукциона небольшое, пол покрывал ковер, стены украшали картины художников и гобелены. Народу пока было немного, поэтому места Луи нашел быстро и продолжал отвлекать меня, тихо рассказывая о случаях, когда один торговец, чтобы взвинтить цену, прибегал к трюкам с подставными лицами.

На небольшой сцене стояла тумба и голоса людей поутихли, когда к ней вышел невысокий полный мужчина, в руке он держал деревянный молоточек.

— Метр Пьер Камбер, — прошептал месье Савар, — один из лучших аукционистов и будто в подтверждении слов Луи, темноволосый мужчина звонко крикнул.

— Первый лот!

И помощники вынесли картину с изображением девушки в греческом одеянии, она о чем-то мило беседовала с купидоном. Желающих купить красивое полотно оказалось много и даже месье Савар пару раз поднимал руку, но в итоге прекрасное произведение искусства ушло за довольно высокую цену одной пожилой женщине в черных одеяниях.

Аукцион длился уже около двух часов, Луи успел приобрести две небольших картины и пару стульев, как сзади я услышала шепот.

— Элен, — это был Жером. Я тут же выпрямилась и крепко сжала руки на коленях. Обида с новой силой вспыхнула внутри и я прикусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться. «Ты должна быть сильной и не позволить себя больше одурачить.» Уговаривала себя, а мужской шепот продолжал будоражить душу.

— Элен, она ничего для меня не значит. Поверь! Я расстался с Жаклин и теперь свободен.

Хотелось ответить, что мне не нужна твоя свобода и ты сам. Иди к своей красотке и прекрати смеяться надо мной. Но, конечно я промолчала, потому что боялась, говорить не смогу сразу расплачусь.

Месье Савар совершенно не обращал на нас внимание, увлеченный аукционом, он даже не заметил прихода Жерома. Глаза старика азартно светились и Луи нетерпеливо ерзал на стуле.

— Элен, — продолжал шептать обманщик, — Как только я встретил тебя, то все девушки Парижа, нет Франции, нет всей планеты перестали существовать для меня. Не веришь? А хочешь после аукциона отправимся к моим родителям?

Сколько красивых и громких заявлений, но я не буду верить ни единому слову. Никаких слез, только гордое молчание. Пусть теперь другой красиво лжет.

— Продано за пятьсот пятьдесят франков! — крикнул метр и тут же со стула вскочила богато одетая женщина.

— В чем дело! Я же держала книжку открытой!

Тут же все глаза устремились на нее.

— Мадам, если вы хотите торговаться, то делайте как все, — спокойно произнес метр Камбер, ни один мускул не дрогнул на лице аукциониста, зато щеки женщины стали покрываться пятнами. Она буквально упала на стул и скрыла лицо за веером. Тут же ко мне повернулся месье Савар.

— Вот так конфуз, — ехидно усмехнулся Луи, — но метр молодец.