Фолклендский коммандо

Группа «П» во время снежной бури разместилась на небольшом чистом участке между скалами. Седрик опустился на колени на туристический коврик и постарался, чтобы его записи и карту не унес ветер. Как командиры его различных подразделений, мы вышли из темноты наших нор в скалах и моргали как барсуки при дневном свете. У парней из SAS, только что прибывших с корабля, были гладкие лица и розовые щеки, а у нас запавшие глаза на желтоватых бородатых лицах, измазанных камуфляжным кремом и грязью.

Моя одноразовая шариковая ручка закончилась на полпути, так что мне пришлось сильно давить на бумагу бесполезной ручкой, делая отпечаток, который потом можно будет заново обвести. Все происходящее прерывалось паузами, когда Седрик пытался зажечь окурок плохо свернутой самокрутки на пронизывающем ветру.

Он изложил свой план: двинуться на юг, к заливу Бланко, встретиться с группой десантных лодок с «Фирлесса», затем пересечь устье реки Маррелл и высадиться на северо-восточной оконечности Кортли-Хилл. Эта группа будет поддерживаться едиными пулеметами спецназа и минометами, ведущими огонь с возвышенности между заливом Бланко и Вейр-Крик.

Цель состояла в том, чтобы убедить аргентинцев, что это крупный морской десант, поддерживающий основную атаку британцев с запада, атакующий Вайрелесс-Ридж с севера и затем устанавливающий связь с десантниками. Имея на стороне противника по меньшей мере две зенитные батареи, орудийную позицию и пехотную роту на Вайрелесс-Ридж, о том, чтобы действительно атаковать здесь, не могло быть и речи.

Это было похоже на диверсионный рейд, проведенный SAS примерно долгие четыре недели назад, в ночь официальной высадки в Сан-Карлосе. Сопровождаемые двумя группами ПН, SAS успешно создали впечатление крупной атаки на Дарвин и Гус-Грин, убедив аргентинцев, что основной десант высаживается там, а не в Сан-Карлосе, в пятнадцати милях к северу. Когда мы добрались до раздела приказов по огневой поддержке, к которой люди научились относиться очень серьезно, мне пришлось прервать Седрика весьма неприятной новостью о том, что поддержки корабельной артиллерией рейда у нас нет, поскольку она выделена подразделениям, выполняющим основную атаку. Ропот и разочарование были вполне понятны, особенно учитывая огромный успех предыдущего диверсионного рейда, в котором ОПКА сыграла столь важную роль.

Впервые в этой кампании я больше не был первой скрипкой, поэтому, если нам понадобится помощь ОПКА, чтобы вытащить нас из беды, мне будет жизненно важно иметь самую лучшую радиосвязь. Ни у кого не будет времени передавать наши сообщения или расшифровывать то, что мы могли попросить. Если эта операция столкнется с проблемами, мне придется лоббировать использование корабля, перед кем-то другим, кто будет либо частью плана дивизии и поэтому будет иметь гораздо более высокий приоритет, либо будет иметь столь же насущные потребности, но огромное преимущество лучшей радиосвязи.

Моим естественным желанием, как и предполагал Седрик, было принять участие в атаке, спуститься вместе с ними в долину и пересечь ее на лодках. Но это означало, что если я буду участвовать в бою я буду лишен радиосвязи, следовательно, бесполезен. Я мог бы поручить все это Нику на гребне холма, или сказать ему, чтобы он отправился с SAS — что, честно говоря, даже не пришло мне в голову, особенно потому, что он был экспертом-радистом.

Так что после очень недолгого размышления, пока Седрик говорил, я решил остаться на гребне холма. Мне показалась странным говорить ему, что фактически отказываюсь идти на его миссию, поэтому я должен был сделать это быстро и твердо. Мы решили, что Седрик запросит огонь, если ему понадобится по своей радиосети, и я отработал с ним несколько целей, дав ему опорные номера для использования вместо сложных координат.

После этого разочарования и быстрой перестройки, Седрик перешел к разделу тайминга формата приказов. Позади нас, за холмом, слышался непрерывный грохот артиллерии, звук обрушивающихся на передовой снарядов и отдаленный спорадический треск пулеметов.

«В восемь часов будет…»

Седрик так и не успел сказать нам, что произойдет в восемь часов, потому что в этот самый момент совсем рядом раздался очень громкий взрыв и свистяще-ревущий звук. Группа «П» попряталась, как кролики, нырнув в расщелины скал.

Седрик оставался невозмутимым, стоя на коленях на своем коврике и пытаясь снова прикурить свою ужасно плохо свернутую цигарку. Мы высунули головы наружу, посмотреть, что происходит.

«Что это, черт возьми, было?»

«О, простите, разве я вам не сказал? Я был на разделе тайминга. В восемь часов состоится пробный пуск противотанковой ракеты «Милан». По моим часам я вижу, что сейчас уже почти восемь часов».