Фолклендский коммандо

«Эвенжер» стоял на якоре в центре бухты Фокс, недалеко от того места, где несколько недель назад мы столкнулись с такими трудностями из-за тонущей резиновой лодки. Место, откуда мы должны были забрать военнопленных, находилось на восточной окраине Фокс-Бей. Стоял прекрасный ясный день с редкими внезапными дождевыми шквалами. Когда солнце выглядывало из-за туч, оно ярко озаряло спартанскую красоту двух маленьких поселков. Обшитые сайдингом дома под красными гофрированными металлическими крышами и штакетник заборов выглядели очень мирно.

Посадочная зона представляла собой очень большое зеленое поле, на одном конце которого стоял Дасти А. (квартирмейстер специального лодочного эскадрона), руками показывающий нам, куда садиться. Там же находились два флотских офицера, как я предположил, с «Эвенжера», одетые в ту невероятную одежду, которую флотские офицеры носят, когда покидают свои корабли, чтобы «размяться» на берегу: черные кожаные гетры, синие непромокаемые куртки и огромные синие береты размером с корзину для мусора. Они выглядели как бригадиры на стройплощадке, скрещенные с участниками команды по гонкам с полевыми орудиями[38]. Их пистолеты и винтовки, которые они держали довольно демонстративно, казались совершенно неуместными, так как пленные стояли в строю под легким моросящим дождичком смирно и тихо. Большинство из них укрылось в сараях для стрижки овец, но было и несколько шеренг по пятнадцать человек (загрузка «Си Кинга»), сидящих на открытом месте на своих вещмешках, ожидая, когда их заберут.

Там же находились четверо морских пехотинцев из отряда десантных катеров с «Интрепида» и их офицер. Всего шесть солдат и двое флотских офицеров отвечали за более чем 1000 аргентинцев.

Несколько фолклендцев стояли рядом, спокойно наблюдая за происходящим. Пару раз, прежде чем сесть в вертолет, кто-нибудь из аргентинских старших сержантов или офицеров выходил вперед, протягивал им руку и гладил детей по голове. Последовали прощания и то, что я представлял себе как обещание поддерживать связь (но возможно и нет), представляло собой странно пронзительную картину.

Некоторые из наших пленных, по-видимому, никогда раньше не летали на вертолете. Им приходилось приказывать затушить сигареты и показывать, как пристегнуть привязной ремень. Баулы, набитые консервами, которые те держали в руках, борттехнику приходилось втаскивать и укладывать. Мы взлетели с первым рейсом и когда были уже на полпути к кораблю, при закрытых дверях стал все более ощущаться странный и очень неприятный запах смесь древесного дыма и дизентерии, от которой, казалось, страдало большинство из них.

На «Интрепиде» их сразу же загнали в низы, на танковую палубу, и накормили традиционным для Королевского военно-морского флота рагу из солонины. Они были явно не в восторге от этого, но на корабле не было никакой другой пищи. Рагу было достаточно питательным. Мы его ели уже несколько недель. Но, несмотря на их стоны, скоро все было кончено.

К сожалению, пленные устроили отвратительный беспорядок, который, вероятно, был результатом того, что их офицеры не беспокоились или не могли поддерживать какой-либо контроль. Там, на суше, были проблемы с аргентинскими офицерами, которые пытались оставить свои пистолеты, потому что боялись того, что их подчиненные могут с ними сделать. В отличии от своих солдат, аргентинские офицеры, похоже, неплохо следили за собой, так что их опасения были вполне понятны. Флотский офицер из бухты Фокс пришел на посадочную площадку в безукоризненно чистой темно-синей шинели и двуугольной шляпе с блестящей золотой тесьмой. Офицеры были чистыми, выбритыми и сухими, а солдаты с пожелтевшими лицами, небритыми, грязными и мокрыми.

Дантист на «Интрепиде» рассказал мне об одном пленном, который жаловался на зубную боль и был препровожден в лазарет охраной из морской пехоты. Когда прошел первый испуг, этот парень понял, что его будут лечить и стал очень собой доволен.

Закончив лечение, дантист должен был отвести пленного обратно на танковую палубу. Была уже глубокая ночь, свет был притушен и коридоры опустели. Пленный решил, что дантист слишком мягок и начал шнырять вокруг, убегая по коридору и делая вид, что он ничего не понимает. У дантиста был с собой пистолет-пулемет. Когда он его взвел, подопечный, как непослушный школьник, поднял руки в знак согласия и после этого вел себя прилично.

В конце-концов я получил ответ на свои многочисленные запросы с требованием инструкций и мне было приказано как можно скорее перебраться на «Фирлесс» и присоединиться к остальной батарее. Это было мучительно больно, так как мы уже отправили все наше снаряжение на транспортный корабль «Форт Остин», вместе с остальным SBS. И вот, как только «Интрепид» вернулся в Сан-Карлос, мы опять собрали все наше барахло и снова поменяли корабли.