Фолклендское коммандо

Корабль был набит под завязку. Его предполагаемая военная роль заключалась в переброске солдат через Канал для усиления британских частей в Германии, а в мирное время для переброски снабжения через Канал и солдат в Северную Ирландию. Поэтому он был рассчитан на то, чтобы действовать с полной загрузкой в течении нескольких дней, но не более. Однако нам предстояло пробыть на борту неизвестное количество недель, а не только эти несколько дней.

Океанскую зыбь коренастый старый «Сэр Персиваль» переносил плохо. По ночам, чтобы хоть как-то уснуть, я клал свой громоздкий корабельный спасжилет под матрас, подальше от стены, и втискивался между койкой и переборкой. Уловка со спасательным жилетом спасала меня от смертельного бокового крена, оставив только движение лошади-качалки по оси нос-корма. Ничего с этими рывками поделать было нельзя, они будили тебя в момент панической невесомости, а затем, в вызывающем тошноту обратном движении прижимали к матрасу. Но к этому было не так уж трудно привыкнуть, и сон приходил довольно легко, за исключением одной недели, когда у нас была непрерывная плохая погода, обеспечив семь дней мрачной бессонницы для большинства из нас.

Во время непогоды люди старались держаться горизонтально, насколько это было возможно, сдерживая головную боль и тошноту. Пищу принимали все, кроме хронически больных и, в конце-концов, большинство сумело приспособиться. Некоторые профессиональные моряки так и не могут адаптироваться и продолжают страдать от морской болезни. Можно только удивляться, почему они упорно продолжают свою карьеру. Позже, на Фолклендских островах, на мостике корабля «Фирлесс» во время воющих штормов, я с восхищением наблюдал, как бледнолицый вахтенный офицер склонялся над штурманским столом, чтобы проверить наше местоположение, осматривал вздымающийся горизонт в бинокль, поворачиваясь взглянуть на экраны радаров и периодически нырял в сторону, чтобы жестоко поболеть в удобно расположенные ведра по мне, так сущий ад на земле.

С разнообразными подразделениями на борту, «Сэр Персиваль» превратился в племенную общину. Военные «семьи» держались вместе: 7-я батарея («Сфинксы») коммандос, была наиболее полным подразделением на борту, со всеми пушками, машинами, боеприпасами и людьми. Орудийные батареи работают, сражаются и играют вместе, выступая единым фронтом перед всем остальным миром. Их командир батареи и наш, майор Джерри Ахерст, были способными и спокойными, с дружелюбным великодушием, которое сгладило многие потенциальные трения и раздоры.

«Черная восьмерка» — моя бывшая орудийная батарея, имела на борту две трети от своей численности. Свое прозвище она заработала в битве при Альме, во время Крымской кампании, когда ее пушки были выдвинуты перед пехотой для штурма высот. Они выпустили столько боеприпасов, что лица канониров, как и шкуры их изначально белых лошадей, были совершенно черными от пороха.

Подразделения формировали группы для тренировок: физическая подготовка по утрам, артиллерийские учения, тренировки с оружием, лекции и подготовка снаряжения. Это централизованно координировалось Джерри Акхерстом, так что ограниченное свободное место корабля можно было полностью использовать без помех их хорошо организованному расписанию. Капитан «Сэра Персиваля» Питт был чрезвычайно полезен и стал всеобщим любимцем. Он положил конец противостоянию между нами, кишащими повсюду военными офицерами и его сдержанными корабельными офицерами, чей распорядок был серьезно нарушен нашим присутствием. Главный стюард, китаец, пытался заставить нас есть в разное время, на что капитан Питт наложил вето. Это дало бы хитроумному стюарду возможность составить различные меню, чтобы уменьшить свою рабочую нагрузку и кто знает, что еще кроме этого. Итак, мы вместе сели за стол и лед был сломан.

У сержантов была своя столовая. Время от времени раздавались приглашения точнее сказать, повестки для посещения ее офицерами. Однажды вечером были бега традиционная корабельная игра, на которой вы «покупаете» картонную лошадь, используя реальные деньги, на аукционе, которая затем участвует в гонках для ее владельцев, получающих общую выручку с аукциона, если лошадь выигрывает. Забег проводится в большом квадрате и ходы определяются броском костей. Есть и побочные ставки, и обычно офицеры комплексно «отмываются». Тем более, что сержанты очень «любезно» соглашаются разрешить своим офицерам подписывать счета за бар, чтобы делать ставки, а не использовать наличные деньги. Мы вышли оттуда очень поздно и на следующий день были не слишком здоровы. Однако выяснилось, что на этот раз мы их обчистили, выиграв скачки с лошадьми, купленными очень дешево, и, в то же время, ускользнув с аукционов, где торги вышли из-под контроля.