Фолкнер

Надеясь найти в Темпл Дрейк свидетеля, который поможет ему добиться оправдания Ли Гудвина, Хорэс отправляется в Оксфорд, в университет, где учится Темпл, но обнаруживает, что она туда не возвращалась. На обратном пути в поезде к нему пристает местный политикан сенатор Кларенс Сноупс. В характеристику этого человека, глупого, сального, продажного, Фолкнер вложил немало ненависти к подобным типам, сделавшим политику своей профессией, да и к самой политике. Когда сенатор Сноупс начал рассказывать Хорэсу о политике, "постепенно возникала, — пишет Фолкнер, — картина глупого крючкотворства и мелочной продажности во имя глупых и мелочных целей". В разговоре с Кларенсом Сноупсом Хорэс упоминает имя Темпл Дрейк, которую он хотел повидать в Оксфорде.

Между тем местные джефферсоновские дамы, обеспокоенные моральной чистотой города и общества, вынуждают хозяина гостиницы отказать Раби с ребенком в приюте, и Хорэс с трудом находит ей прибежище в хижине полусумасшедшей старухи. Одна из этих блюстительниц нравственности, Нарцисса, с беспощадной жестокостью настаивает, чтобы Хорэс отказался от защиты Гудвина. При этом она цинично заявляет, что ей совершенно безразлично, будет ли осужден невиновный человек. Нарцисса способствует трагической развязке дела Гудвина, когда она, оказавшись свидетелем телефонного звонка сенатора Сноупса ее брату, в котором он предлагал за определенную плату сообщить ему о местонахождении Темпл Дрейк, ставит в известность об этом звонке городского прокурора Юстаса Грээма, который ради своих мелких политических целей стремится не просто к осуждению Гудвина, а к расправе над ним, к суду Линча.

Сенатор Сноупс, случайно узнавший, что Темпл Дрейк находится в Мемфисе в публичном доме мисс Ребы, продает эти сведения Хорэсу Бепбоу, и тот мчится в Мемфис. Свидание с Темпл наносит еще один горький удар по идеализму Хорэса. Прошло всего несколько недель после происшествия в усадьбе Старого Француза, а Темпл уже полностью нравственно оправилась и приспособилась к своему странному образу жизни в публичном доме мисс Ребы. Она рассказывает Хорэсу обо всем, что тогда случилось, и Хорэс с ужасом слышит "один из тех болтливых монологов, в которые пускаются женщины, когда они ощущают себя в центре внимания; неожиданно Хорэс понял, что она рассказывает о случившемся с неподдельной гордостью, с наивным тщеславием".

Когда действие романа возвращается в публичный дом мисс Ребы, читатель, еще не зная, что именно произошло за это время, тем не менее начинает ощущать, что перед ним уже другая Темпл, что в ней что-то изменилось. Она вновь и вновь требует у служанки джин и жадно пьет стакан за стаканом, она подкупает служанку, чтобы та выпустила ее на несколько минут из дома, и бежит куда-то звонить по телефону. Потом она вновь выскальзывает из дома, но на улице ее караулит Пучеглазый и заставляет сесть в его машину. По дороге между ними происходит разговор, из которого читатель начинает смутно понимать, что же произошло между ними за эти дни. Речь идет все время о каком-то мужчине по кличке Рыжий, которому Темпл назначила свидание.

Темпл понимает, что она ставит под угрозу жизнь Рыжего, но все условности того мира, в котором она до сих пор жила, разрушены волей обстоятельств и для нее не существует больше запретов. Темпл настаивает, чтобы Пучеглазый отвез ее в дансинг, где ее ждет Рыжий. Там она улучает удобную минуту и вызывает Рыжего в отдельный кабинет. Последнее, что она видит из машины Рыжего, — это профиль Пучеглазого, прикуривающего сигарету. А следующий эпизод романа, написанный с мрачным юмором, повествует о похоронах Рыжего, застреленного Пучеглазым.

Такова эта благовоспитанная дочь аристократического семейства, «святилище», "убежище" невинности и чистоты. Не меньшую роль в разрушении иллюзий Хорэса играет и его сестра Нарцисса. И здесь под маской благопристойности скрывается холодное, эгоистическое сердце, неспособное по-настоящему любить, полное злобы и лицемерия. Таковы и неназванные, но составляющие могучую силу в городе другие представительницы добропорядочных семейств, которые во имя бога и общественной нравственности изгоняют Раби из города.

На их фоне бывшая проститутка Раби с младенцем на руках смотрится мадонной — подходящий символ для мира, где все моральные ценности девальвированы.

Накануне заседания суда, который должен решить вопрос о виновности или невиновности Гудвина, Хорэс дозванивается в Мемфис к хозяйке публичного дома мисс Ребе, чтобы убедиться, что Темпл, необходимая ему как свидетельница защиты, все еще там. Однако мисс Реба отвечает, что Темпл и Пучеглазый скрылись, не сообщив ей куда.

После первого дня судебного заседания, на котором с показаниями выступала Раби, Хорэс и Раби проводят ночь в тюремной камере у Гудвина. Хорэс настроен весьма оптимистически, он уверяет Гудвина, что завтра тот будет на свободе. Гудвин мало верит в правосудие, а если его и оправдают, то "неужели вы думаете, — говорит он Хорэсу, — хоть на одну минуту, что этот человек допустит, чтобы я вышел живым из здания суда?".